Мистер Бересфорд отложил «Дейли мейл»[27] и принялсярукоплескать с таким энтузиазмом, что партнерша любезно попросила его не валятьдурака.

– Черт побери, Томми! Мы же должны что-то делать, раз намплатят деньги!

– Да, боюсь даже наше милое правительство не пожелает вечносодержать нас в «Ритце» в роскоши и безделье.

– Ты меня слушаешь? Поэтому мы должны взяться за работу.

– Вот и берись, – ответил Томми, возвращаясь к «Дейли мейл».– Я тебе не препятствую.

– Понимаешь, – продолжала Таппенс, – я долго думала…

Ее перебили новым взрывом аплодисментов.

– Ну, хватит, Томми. Тебе тоже не помешало бы напрячьизвилины.

– А что скажет мой профсоюз, Таппенс? Он строго-настрогозапрещает мне приступать к работе до одиннадцати.

– Томми, ты хочешь, чтобы я в тебя чем-нибудь запустила? Мыдолжны немедленно составить план кампании.

– Вы только ее послушайте!

– Ну, так начнем!

В конце концов Томми пришлось отложить газету.

– В тебе, Таппенс, есть что-то от непосредственности гениев.Не томи, выкладывай. Я слушаю.

– В первую очередь, – начала Таппенс, – посмотрим, какиеданные есть в нашем распоряжении.

– Никаких, – весело отозвался Томми.

– Неправда! – Таппенс энергично погрозила ему пальцем. –Кое-что у нас есть!

– Это что же?

– Во-первых, мы знаем одного из членов шайки в лицо.

– Виттингтона?

– Вот именно. Я его ни с кем не спутаю.

– Хм-м, – с сомнением отозвался Томми, – тоже мне данные.Где его искать, тебе не известно, а надеяться на случайную встречу глупо:тысяча шансов против одного.

– Ну, не знаю, – задумчиво ответила Таппенс. – Я частозамечала, что совпадения, стоит им только начаться, следуют одно за другим, тутдействует, вероятно, какой-то еще не открытый закон природы. Но ты прав:полагаться на случай нельзя. Тем не менее в Лондоне есть места, где человекрано или поздно просто не может не появиться. Пикадилли-Серкус, например. Ябуду дежурить там каждый день, буду продавать флажки с лотка.

– Без обеда и без ужина? – осведомился практичный Томми.

– Чисто мужской вопрос! Как будто нет ничего важнее еды.

– Это ты сейчас так рассуждаешь, умяв прямо-таки чудовищныйзавтрак. У тебя, Таппенс, такой здоровый аппетит, что к пяти часам ты примешьсяза флажки, булавки и что тебе там еще подвернется под руку. Но, если серьезно,мне эта твоя идея не нравится. Ведь Виттингтон мог вообще уехать из Лондона.

– Верно. Зато у нас есть еще одна зацепка, и, по-моему,более надежная.

– Ну-ну?

– В сущности, тоже немного. Женское имя «Рита». Его упомянулВиттингтон.

– И ты собираешься дать третье объявление: «Требуется мошенница,откликающаяся на кличку Рита»?

Вовсе нет. Просто я рассуждаю логически. За этим офицером,за Денверсом, на «Лузитании» вели слежку? И наверняка это была женщина, а немужчина.

– Это, интересно, почему?

– Я абсолютно убеждена, что это была женщина, и красиваяженщина, – холодно ответила Таппенс.

– Ладно, подобные вопросы я предоставляю тебе решать самой,– мягко произнес мистер Бересфорд.

– Далее, эта женщина, кто бы она ни была, несомненно,спаслась.

– Это почему же?

– Если бы она не спаслась, откуда бы они знали, что договорпопал к Джейн Финн?

– Справедливо. Продолжай, дорогой Шерлок Холмс!

– И можно предположить – только предположить, – что этаженщина и есть Рита.

– Ну и?

– Будем разыскивать всех, кто спасся с «Лузитании», пока невыйдем на нее.

– В таком случае, нам надо раздобыть список спасшихся.

– Я его уже раздобыла. Я уже написала мистеру Картеру,перечислила все, что мне не мешало бы знать. Сегодня утром пришел от негоответ, там имеются и фамилии всех спасшихся. Скажешь, милочка Таппенс неумница?

– Высшая отметка за прилежание, низшая – за скромность.Короче, Рита в этом списке имеется?

– Вот этого я и не знаю, – призналась Таппенс.

– Не знаешь?

– Ну, да. Вот, смотри сам! – Они вместе склонились надсписком. – Видишь, имен почти нет. Просто «мисс» или «миссис» и фамилия.

Томми кивнул.

– Это усложняет дело, – пробормотал он.

Таппенс передернула плечами в обычной своей манере«отряхивающегося терьера».

– Просто надо действовать – только и всего. Начнем с Лондонаи его окрестностей. Выпиши адреса всех женщин, живущих здесь или в пригородах,пока я надену шляпу.

Через пять минут молодые люди вышли на Пикадилли, инесколько секунд спустя такси уже везло их в «Лавры» (Глендоуэр-роуд, 7),резиденцию миссис Эдгар Кифф, чья фамилия была первой из семи, занесенных взаписную книжку Томми.

«Лавры» оказались ветхим особнячком, отделенном от улицыдесятком чахлых кустов, неубедительно создававших иллюзию палисадника. Томмизаплатил шоферу и следом за Таппенс направился к двери. Она уже подняла руку,чтобы позвонить, но он схватил ее за локоть.

– А что ты скажешь?

– Что скажу? Ну, скажу… Господи, не знаю! Как глупо.

– Так я и думал, – ехидно заметил Томми. – Чисто по-женски.Все с бухты-барахты. А теперь посторонись и посмотри, как просто выходят изположения презренные мужчины.

Он позвонил, и Таппенс на всякий случай попятилась. Дверьоткрыла неряшливая служанка с чумазой физиономией и глазами, смотревшими вразные стороны.

Томми уже извлек из кармана записную книжку и карандаш.

– Доброе утро, – сказал он бодро. – Из муниципалитетаХемпстеда. Проверка списков избирателей. Здесь ведь проживает миссис ЭдгарКифф?

– Ага, – сказала служанка.

– Имя? – спросил Томми, держа карандаш наготове.