– Вон Виттингтон. На ступеньках вагона. Смуглый толстяк. Аиностранец, с которым он разговаривает, – это второй.

– Усек. Кто из них мой?

Томми был готов к этому вопросу и ответил тоже вопросом:

– А деньги у вас с собой есть?

Джулиус мотнул головой, и Томми похолодел.

– Долларов четыреста, не больше, – виновато объясниламериканец.

Томми с облегчением выдохнул.

– Черт бы вас, миллионеров, побрал. Человеческого языка непонимаете. Живо на поезд, вот билет. Ваш – Виттингтон.

– Мой так мой! – без особого энтузиазма буркнул Джулиус ипрыгнул на подножку двинувшегося вагона. – Пока, Томми!

Поезд набирал ход. Томми перевел дух и покосился на Бориса,который шел теперь ему навстречу. Томми пропустил его, развернулся и возобновилслежку.

Борис спустился в метро и доехал до Пикадилли-Серкус. Там онсвернул на Шефтсбери-авеню[37] и нырнул в лабиринт переулков Сохо. Томмиследовал за ним на почтительном расстоянии. В конце концов они достиглигрязноватой площади. Обшарпанные ветхие дома вокруг выглядели зловеще. Борисстал озираться по сторонам, и Томми отступил под укрытие ближайшего подъезда. Площадьбыла пустынна. К ней вела только одна улочка, и машины туда не сворачивали.Настороженный вид Бориса воспламенил воображение Томми. Притаившись в подъезде,он видел, как тот, поднявшись по ступенькам самого мрачного дома, несколько разрезко стукнул в дверь, не подряд, а с паузами. Дверь тут же открылась, Борисчто-то сказал и вошел. Дверь сразу захлопнулась за ним.

И вот тут Томми сплоховал, поддавшись азарту. Всякийразумный человек на его месте стал бы терпеливо ждать, пока тот не выйдет наулицу. Да, именно так следовало бы поступить и Томми. Он же, вопреки обычномусвоему благоразумию, ринулся вслед. У него в голове (как он объяснялвпоследствии), словно что-то щелкнуло: не раздумывая, он взбежал по ступеньками постучал, сделав нужные, как он надеялся, паузы.

И опять дверь немедленно распахнулась. Перед ним выросчеловек, подстриженный ежиком и с угрюмо-злобным лицом.

– Ну? – пробурчал он.

И только в эту секунду Томми понял, какую он сотворилглупость. Однако времени для раздумий не было, и он выпалил первое, что пришлоему в голову.

– Мистер Браун? – спросил он.

К его удивлению, человек с ежиком посторонился.

– Наверх! – Он указал большим пальцем через плечо. – Втораядверь слева.

Хотя слова эти ввергли Томми в некоторую растерянность,колебаться он не стал: если его безрассудство увенчалось таким успехом, так,может, оно и дальше будет его выручать. Он решительно вошел в парадное иподнялся по скрипучей лестнице. Все вокруг было невероятно запущенным игрязным. Под слоем копоти невозможно было различить узор на обоях, отклеившиесякрая которых фестонами свисали со стен. По углам серела паутина.

Томми шел не спеша. Еще до того, как он достиг верхнейплощадки, привратник, судя по звукам, ушел в каморку под лестницей. Значит,никаких подозрений он не вызвал. Видимо, он угадал пароль и правильно запомнилусловный стук.

На верхней площадке Томми остановился, обдумывая, какдействовать дальше. Перед ним был узкий коридор с дверями по обеим сторонам.Из-за ближайшей слева доносились голоса. Именно туда его и направил привратник.Однако он как завороженный уставился на нишу справа, полузакрытую рванойбархатной портьерой. Ниша была расположена почти напротив нужной ему комнаты,но из нее хорошо просматривалась и верхняя часть лестницы. Два фута вглубь, три– вширь – идеальный тайник для одного, а то и двух людей. Это укрытие так иманило Томми. По своему обыкновению, он обдумывал ситуацию обстоятельно иметодично. Видимо «мистер Браун» – просто пароль, а не конкретная личность.Назвав наугад именно эту фамилию, он получил доступ в дом. И пока не возбудилникаких подозрений. Однако ему без промедления следовало действовать дальше.

Предположим, он решится войти в указанную привратником комнату.Не потребуют ли от него еще какой-нибудь пароль или удостоверение личности?Привратник явно не знал в лицо всех членов шайки, но наверху его могутвстретить люди более осведомленные. Пока ему очень везло, что и говорить, но неследует искушать судьбу. Войти в комнату – затея весьма рискованная. Да ивообще, вряд ли ему удастся морочить им голову дальше. Рано или поздно, оннаверняка себя выдаст и из-за своего дурацкого легкомыслия лишится счастливойвозможности узнать что-то действительно ценное.

Снизу вновь донесся условный стук в дверь, Томми моментальноюркнул в нишу и осторожно задернул портьеру. Теперь он надежно скрыт, а сквозьпрорехи в ветхом бархате можно было наблюдать за тем, что происходит снаружи.Теперь он хорошенько вникнет в ситуацию и решит, стоит ли ему присоединяться ксобравшимся.

Человека, который тихо, словно крадучись, поднимался полестнице, Томми видел впервые. Он явно принадлежал к малопочтенной частиобщества. Низкий лоб, тяжелые надбровные дуги, скошенный подбородок, зверскитупая физиономия – такой тип был в новинку молодому человеку, хотя любойсотрудник Скотленд-Ярда с первого взгляда раскусил бы, что это за фрукт.

Детина, тяжело дыша, прошел мимо ниши, остановившись переддверью напротив, постучал тем же условным стуком. Из комнаты что-то крикнули, ивновь прибывший отворил дверь, дав Томми возможность на секунду увидетькомнату. Он успел заметить длинный стол, занимавший добрую ее половину. Застолом сидело человек пять. Внимание Томми привлек высокий, остриженный ежикомчеловек с короткой заостренной бородкой, какую обычно носят морские офицеры. Онсидел во главе стола перед какими-то бумагами. Взглянув на вошедшего, он справильным, но каким-то слишком старательным произношением спросил:

– Ваш номер, товарищ?

– Четырнадцать, хозяин, – последовал хриплый ответ.

– Верно.

Дверь закрылась.

«Ну, если это не немец, тогда я голландец, – сказал себеТомми. – Ни на шаг от инструкции – проклятая немецкая педантичность. Хорошо,что я туда не сунулся. Ляпнул бы не тот номер, и пиши пропало. Нет, лучшеместа, чем это, мне не найти… Эгей! Опять стучат».

А теперь кто? Вновь прибывший – полная противоположностьпредыдущему уголовнику. Похоже, ирландский шинфейнер[38]. Видимо, организациямистера Брауна отличалась некой универсальностью. Заурядный преступник,благовоспитанный ирландский джентльмен, блеклый русский и деловитыйнемец-распорядитель! Да, пестрая компания. И зловещая! Кому и зачемпонадобилось собрать в одну цепь столь разные звенья?