— Конечно, — ответила я без прежней уверенности.

— Зачем мне это?

— А зачем… — Я оборвала себя на полуслове, тряхнулаголовой и закончила:

— Я просто хочу уехать.

— Не думаю, что твои проблемы можно решить такимобразом, — осчастливил меня он.

— У меня не было проблем в другом городе, —напомнила я.

— Возможно. Но теперь они есть. Переезжай ко мне.

— Огромное человеческое спасибо, — усмехнулась я.

— Тебе никто не говорил, что у тебя скверный характер?

— Зато ты на редкость покладистый парень. Иметь с тобойдело — одно удовольствие.

— А почему ты говоришь об этом с такой иронией? —внезапно оживился он, сонное выражение на его лице уступило место любопытству.

— Извини, — вновь усмехнулась я.

— Нет, в самом деле. Ты же хотела поговорить, ну такскажи: почему? Я помогал твоему брату…

— И он погиб.

— Все мы смертны.

— Послушай…

— Нет, ты меня послушай, — перебил он. — Явсегда был готов помочь и тебе, и твоей семье, но ты презрительно воротила нос,а теперь являешься с претензиями и несешь несусветную чушь. А я должен этобезропотно выслушивать? Ты бросила свою мать, за пять лет ни разу не навестилаее…

— Заткнись, — не сдержалась я.

— Я называю вещи своими именами. Ты ее бросила…

— Мне пришлось уехать.

— Да неужели?

— Да. И ты знаешь почему. Ты… слушай, я не хотелаговорить об этом, честно не хотела, я…

— У тебя проблемы, у тебя полно проблем, и ты всегдавинишь в этом других. Твоя мать спилась в одиночестве — виноват я, твой пареньтебя бросил… — Не следовало бы ему этого говорить. Не помня себя, я схватиластакан и запустила его в Мелеха. Существенного ущерба его роже он не нанес, нодело-то не в этом: моя выходка не осталась незамеченной. Мелех достал платок,вытер лицо и сказал сквозь зубы:

— Еще раз такой номер выкинешь — убью.

Мысленно чертыхаясь, я покинула бар. Ну и чего я добилась?Ведь знала, что приходить сюда бесполезно. Теперь он еще больше разозлился, инеизвестно, какой сюрприз меня ждет завтра.

Я шла по улице, не очень соображая, куда двигаюсь, и терла глаза,стараясь сдержать слезы. Если честно, очень хотелось зареветь — от обиды, отстраха, но больше от обиды, потому что в словах Мелеха мне вдруг почудиласьгорькая правда.

— Чушь, — сказала я вслух и наконец огляделась,прекратив свое стремительное шествие в никуда.

Я стояла в парке, где женщине в эту пору совершенно нечегоделать в одиночестве. На счастье, алея была пуста, но не худо бы поскорееубраться отсюда. Я заспешила к выходу и вот тут-то обратила внимание на мужскуюфигуру. Свет фонаря не достигал места, где стоял человек, и разглядеть его я немогла, но все равно здорово перепугалась, мне везде мерещился блондин. Ясбилась с шага, тревожно оглядываясь, до выхода из парка еще метров пятьдесят иих надо как-то преодолеть.

— Не бойтесь, — вдруг послышалось из темноты, и вкруге света появился молодой человек, с которым я не так давно познакомилась вбаре. Пока я стояла, соображая, хорошо это или плохо, Виктор приблизился и,широко улыбаясь, заявил:

— Рад вас видеть.

— Вы что здесь делаете? — хмуро спросила я.

— Шел за вами от самого ресторана. Если не возражаете,я вас провожу.

— Не возражаю, — подумав, ответила я.

— Вы где живете? — спросил Виктор, когда мы вышлииз парка.

— На Верещагина, — ответила я, — но сегодня яночую у подруги.

— Это разумно, — заметил он.

— Да?

— Вы не сердитесь. — Голос его звучал ласково,точно он говорил с ребенком. — Я же был в баре и видел… — Он вдругсмутился и, чтобы скрыть смущение, засмеялся:

— Выглядело это впечатляюще, но разумным такой поступокне назовешь. Выплеснуть стакан воды в физиономию этого придурка, да ещепублично… Вы давно знакомы?

— Всю жизнь, — невесело пошутила я. — Идем костановке. Подруга живет в Липках.

— А если мы с вами немного прогуляемся? Или для вас ужеслишком поздно?

— Давайте пройдемся, — кивнула я. Действительно,следовало немного успокоиться. Ольга живет одна и позднему визиту не удивится.

И мы побрели по улице. В баре я не очень-то рассмотрелаВиктора, а сейчас, пользуясь тем, что фонари, против обыкновения, горели,попыталась разглядеть его получше. На первый взгляд самая обыкновеннаявнешность: высокий, спортивный, лицо приятное. Мужчин с такой внешностьюнаберется немало, но в нем было что-то особенное. Может, взгляд, насмешливый иодновременно ласковый, или улыбка. Она вдруг вспыхивала на его лице, и тогдаоно мгновенно преображалось. В общем, через полчаса я пришла к выводу, чтоВиктор невероятно красив. А еще умница, к тому же с чувством юмора. Мы оченьестественно перешли на «ты», что меня порадовало. Если б мы еще немного побродили,я бы наверняка обнаружила в нем бездну достоинств, но тут я взглянула на часы ипоняла: если я собираюсь заночевать у Ольги, следует поторопиться, даже еедемократичная натура взбунтуется, явись я в два часа ночи.

— А вот здесь я живу, — вдруг сказал Виктор,кивнув на пятиэтажное здание, мимо которого мы проходили. — Зайдем?

Признаться, я удивилась, а вслед за этим мои добрые чувствак нему сменились подозрительностью. С чего это он взял, что я соглашусь зайти?Время для визита самое неподходящее.

— Спасибо, в другой раз.

— Честно? — спросил он, взяв меня за руку.

— Что? — не поняла я.

— Ну, ты сказала «в другой раз». Значит, он будет?

— Почему бы и нет?

— Я вот что подумал: может, тебе лучше переночевать уменя? Приставать не буду.

— Откуда такая доброта? — съязвила я.

— Мне понравилось, как ты это сделала, — засмеялсяВиктор. — Я имею в виду, как запустила стакан в рожу Мелеха. Редкоеудовольствие увидеть такое… И мне не хочется, чтобы у тебя были неприятности.Короче, ты мне нравишься и я беспокоюсь.