Девочка резала капусту на начинку для кулебяки, когдапослышался голос Тамары:

– Любань! А, Любань!

Ну вот, наконец-то! Тамара закончила читать и сейчасспросит… Люба быстро обтерла руки о фартук и выскочила из кухни на веранду.

– Что, Томочка?

– Тебя тут спрашивают, – ответила сестра, неподнимая головы от книги.

– Кто?

Люба повертела головой и увидела на крыльце Родика. Горлоперехватило, и ей пришлось откашляться, прежде чем она смогла поздороваться.

– Привет, – безоблачно улыбнулся Родик. – Тызанята?

– Нет… то есть да… немного… а что?

– Пошли с нами на озеро. Искупаемся, в волейбол поиграем.Ребята картошку взяли, будем печь в костре. Пошли?

Люба растерянно оглянулась на дверь, ведущую в кухню.Отпустит ли Бабаня? Ведь ей надо помочь, одна она не справится. Но пойти такхотелось!

– Иди, Любаша, иди, – бабушка вышла из кухни иприветливо посмотрела на Родика. – Здравствуйте, молодой человек. Менязовут Анной Серафимовной. А вы, наверное, и есть тот самый Родислав?

Родик молча кивнул.

– Спасибо, что забираете Любашу, а то она совсем домазасиделась, у нее в поселке нет друзей, и она скучает. Идите погуляйте иприходите к нам ужинать. Родислав, я вас приглашаю.

– Спасибо, – пробормотал паренек.

Люба пулей метнулась в кухню, скинула фартук, сполоснуларуки и выскочила из дома. Надо же, как интересно сбываются мечты! Она такхотела, чтобы ее заметила та черноволосая красивая девочка, главная впоселковой компании, а ее заметил самый лучший, самый умный и красивый мальчикна свете. И сейчас она войдет в тот вожделенный круг избранных и начнет вместес ними жить настоящей дачной жизнью, наполненной приключениями и радостнымвесельем.

К озеру они подошли последними, вся компания уже была всборе. Ребята, разделившись на две команды, играли в волейбол, и еще издалекаЛюба заметила, что та черноволосая девочка играет лучше всех, выше всех прыгаети точнее всех бьет по мячу. При их приближении игра остановилась, всеуставились на Любу как на чудо заморское.

– Это Люба с улицы Котовского, – уверенно произнесРодик. – Моя соседка.

– В волейбол играешь? – спросила черноволосаякрасавица.

Теперь Люба видела ее совсем близко, и оказалось, чтодевочка старше, чем казалась издалека.

– Нет, – смешалась Люба. – То есть плохо.

– Тогда посиди. Родька, становись к нам, –скомандовала девочка. – А то у Андрюхи рука болит.

Родик немедленно встал рядом с ней, а от группы играющихотделился невысокий парнишка и подошел к Любе.

– Пошли в тень, – спокойно сказал он ей, будтостарой знакомой. – Мы тут на солнце совсем изжаримся.

Они отошли и уселись на траву в тени раскидистого дерева.

– У тебя правда рука болит? – сочувственноспросила Люба.

– Конечно, правда. С велика навернулся, упал неудачно.А ты откуда? Что-то я тебя раньше не видел.

– С улицы Котовского. А я тебя видела много раз. Ячасто сюда прихожу, смотрю, как вы играете.

– Чего ж не подошла? – удивился Андрей.

– Да так… Неудобно. У вас своя компания. Я вам никто.

– Люди все друг другу никто, пока непознакомятся, – изрек он непонятную фразу. – А теперь мы знакомы. Я –Андрей.

– А я – Люба.

– Да я уж слышал, – усмехнулся мальчик. – Тыиз Москвы или местная?

– Из Москвы. А ты?

– Тоже. Да мы тут все из Москвы, кроме Алки.

– Алка – это кто? – спросила Люба.

– А вон та, которая всеми командует, в полосатойфутболке, – Андрей показал на черноволосую девочку. – Вообще-то онаАэлла, смотри не назови ее Аллой, а то обидится.

– Аэлла? – изумилась Люба. – Первый раз вжизни такое имя слышу.

– Она из Греции, ее отец – греческий коммунист,прогрессивный журналист, сторонник ДАГ, их семья бежала от монархистов иэмигрировала в СССР. Они здесь, в поселке, постоянно живут.

Люба почти ничего не поняла из его слов, кроме того, чтодевочку зовут как-то удивительно, что она живет здесь постоянно и обижается,если назвать ее неправильным именем. Кто такие греческие коммунисты, кто такиемонархисты и сторонники таинственного ДАГа и почему надо было эмигрировать?Кстати, что такое эмигрировать, она тоже не очень поняла, но догадалась, чтоэто вроде как уехать или сбежать.

– У вас дача своя или снимаете? – спросил мальчик.

– Снимаем. А у вас своя, да?

Люба почувствовала себя неуютно, словно ее уличили в том,что она не такая, как все: у всех свои дачи, а у нее – нет. А вдруг ее из-заэтого не примут в компанию?

– Да ты что, у моих родителей дачи сроду небыло! – рассмеялся Андрей. – Я с Сашкой приехал, мы с ним в одномклассе учимся, вот его родители и берут меня на лето сюда. Сашка – вон тот,который сейчас подает. Родьку давно знаешь?

Люба снова испугалась: вот сейчас она скажет, что тольковчера познакомилась с Родиком, и ее не возьмут играть и сидеть у костра. Вдругим не нужны такие, с которыми мало знакомы? Но солгать она побоялась.

– Со вчерашнего дня, – коротко ответила она.

– Тогда понятно, – кивнул Андрей, – а то ясмотрю, он тебя раньше не приводил. Ты что, правда в волейбол не играешь?

– Я плохо умею, – призналась девочка.

В школе на уроках физкультуры они, разумеется, играли и вволейбол, и в баскетбол, и у Любы даже неплохо получалось, но, глядя на этихребят и особенно на Аэллу, она понимала, что с ними ей не тягаться, лучше и непробовать.

– А плавать умеешь?

– Конечно, – Люба радостно улыбнулась.

Уж в чем в чем, а в плавании она многим фору даст, тут онабыла спокойна.

– А в шахматы играть?

– Ну… меня папа учил.

– Лады, завтра принесу доску, сыграем.

У Любы даже дыхание перехватило: завтра! Значит, ее и завтрапозовут сюда, значит, ее пока никто не выгоняет за то, что она не умеет игратьв волейбол. Да, но… Главная здесь – Аэлла, та красивая черненькая девочка, аона пока своего слова не сказала. Или, может быть, все не так и главный здесьАндрей?

– Ты сказал, Аэлла не любит, когда ее неправильноназывают, – осторожно заметила она. – А ты ее Алкой называешь.Значит, никому нельзя, а тебе можно?

– Мне тоже нельзя, но я на это плюю, – спокойнозаявил мальчик.

– Как это?