— Сядь! — приказала бабушка и схватила сигарету.Люсик щелкнул зажигалкой.

— Элка, нам жутко повезло, достали два купе в спальномвагоне. Поедем как цари! Но чего нам это стоило! Люсик достал билеты черезобком партии. Можешь себе представить? — запыхавшись, говорил дядя Адик.

— Ни один другой канав не сработав, — качалголовой Люсик, — я уж думав, что ничего не выйдет! Но тут вспомнив, чтоесть один знакомый в обкоме, упав ему в ножки — и он достав из обкомовскойброни! Пришвось пообещать ему две бутывки Жекиной абрикосовки!

— Люсик, ты спятил, нашел валюту! — возмутиласьбабушка. — Скажи спасибо, что это ты не свои дела улаживал, охота былатратить на всякую партийную сволочь мои труды!

— Тише, Жека, тише! — поморщился Люсик.

— Присмотрите за ней, я пошла собирать ее вещи!

— А зачем мы едем в Москву? Вы же хотели еще побыть. АИя вообще…

— Мало ли что мы хотим в этой жизни! — развелруками дядя Адик. — Я, например, хочу сейчас пить кока-колу со льдом нанабережной Ниццы, и что?

Возразить ему было нечего.

А Люсик погладил Эллу по голове и прошептал:

— Ничего, Эвка, не так пвохо, в Москве скучать небудешь, там весево — магазины, театры, музеи.

Развеешься, оховонешь, и Жека успокоится. Побудешь немного ивернешься!

— Но я и вправду нашла это кольцо! — шепнула вответ Элла.

— Будем надеяться!

МОСКВА

В последние дни перед отъездом в Вену Элла так волновалась,что на работе почти ничего не соображала. Валерий Яковлевич недовольно качалголовой, но замечаний не делал, видимо входил в положение. В агентстве всезнали — у Эллы Борисовны нашлась родственница за границей, в Австрии. Степеньродства она не уточняла, но все знали, что у нее мать за границей, а степеньволнения выдала ее с головой. Разве станет человек в здравом уме так психоватьиз-за какой-нибудь десятой воды на киселе? Но все помалкивали, даже Леля.

В последний рабочий день, как было принято у них в агентствеперед отпуском, Элла «проставлялась». Испекла большущий пирог с грибами,наделала каких-то салатов, а торт купила. Ей предстояло еще вечером испечь«Наполеон» для мамы. И, разумеется, они хорошо выпили по случаю ее отъезда.Мария Игоревна пожелала ей удачной поездки, Ванда — европейского жениха, Леля —похудеть. А Валерий Яковлевич произнес:

— Элла Борисовна, дай вам Бог счастья и жениха, ноглавное — возвращайтесь поскорее, нам будет вас не хватать! — И он взял состола уже пятый кусок пирога с грибами.

А Леля, помешанная на диетах, третий.

Элла растрогалась и пообещала по возвращении из отпускаиспечь им фруктовый торт. Вдохновленный такой перспективой, Валерий Яковлевичзаявил, что в аэропорт Эллу отвезет его водитель.

Элла еще больше растрогалась и решила, что купит в Венесувениры для всех сотрудников, даже для Лели.

* * *

Вечером после работы явилась Машка — сделать подруге массаж,маску и все что нужно для того, чтобы завтра Элла выглядела на пять с плюсом.

— Ты продумала, что наденешь в самолет?

— Все черное!

— Почему это?

— Черное худит, и вообще я люблю черный цвет. Мне идет.

— А она не воспримет это как траур по материнскойлюбви?

— Откуда я знаю, как она что воспримет?

— Тоже верно. Элка, ты совсем ее не любишь?

— Не знаю. Я сейчас еще не понимаю, кого любить… Вотувижу ее и пойму, наверное.., и полюблю.., или нет…

— Да, это как с мужиком. Иногда встретишься глазами — ивсе, он уже родной и любимый, а то проживешь с ним лет пять, а он как былчужой, так и остался.

— У меня так не было.

— Как?

— Чтобы родной… С первого взгляда или с десятого… Всечужие.

— Ничего, еще не вечер! Особенно за границей. Это у настеперь баба уже в сорок лет не котируется, а за границей, говорят, наоборот.

— Почему в сорок не котируется? — испуганноспросила Элла.

— Ну не то чтобы… Это смотря в каких кругах.

В модной тусовке, если ты не звезда, а просто баба, дажеохренительно красивая, после сорока шансов практически нет.

— Шансов на что? — уточнила Элла.

— На классных мужиков. Не знаю, это мои клиентки изтусовки жалуются.

— Ну если ничего другого в жизни нет… И потом, чтотакое классный мужик в их представлении? Богатый?

— Ну это в первую очередь. Тут закономерностьпрослеживается невооруженным глазом: чем богаче мужик, тем моложе у него бабы.

— Слушай, Машка, а нам-то с тобой что до этого? Мы жене из тусовки и на олигархов не претендуем. Нам другие качества в мужикахнужны. А на жизнь сами заработаем. Так спокойнее, правда?

— Ты права, Элюня! А то олигархов стреляют, сажают, ивообще. Нам бы чего попроще… А простым мы и в сорок сгодимся, к тому же нам досорока еще пять лет! Как ты умеешь успокаивать, Элка! А то я сегоднярасстроилась.

— Из-за чего?

— Из-за клиентки, из-за чего ж еще! Пришла, молодая,красивая, богатая, а ей надо было минут десять подождать — она раньше явилась.И говорит: «Мария Дмитриевна, можно я тут у вас поплачу?» Представляешь себе? Амне некогда, я говорю; плачьте, Нелли, сколько влезет.

— И чего она плакала?

— Видно, кисло ей, молодой, красивой и богатой,живется. Поправилась на полтора кило, а муж ей скандал закатил: мол, толстаякорова. А она — в чем душа держится, прозрачная просто… Это ее счастье, что онас тобой не знакома.

— Почему? — удивилась Элла.

— Да вот если бы она твой «Наполеон» попробовала,поняла бы, что такое счастье в жизни!

— Намекаешь? — рассмеялась Элла.

— А то! Твоей мамаше такой тортище не одолеть.

— Так и быть, отрежу тебе край! Тем более он в коробкуне лезет.

— Кайф, Элюня! А ты такси заказала?

— Мне Серов свою машину с водителем дает.

— Слушай, он к тебе не клеится?

— Слава богу, нет. Просто ценит хорошего работника.

— Элка а ты вещи собрала? Сколько мест получилось?

— Три. Плюс торт.

— Спятила, да? Разве можно так ездить? Ты должнавыглядеть элегантно! Дай-ка я на твой багаж гляну! Конец света! Нет, так негодится! Эта сумка вообще только на выброс! И чемодан, конечно, тоже!Неприлично!

— Мне плевать!

— Напрасно! Твоя маманя должна увидеть элегантную,преуспевающую даму, а не челночницу какую-то затрюханную. Этот чемодан, неговоря уж о сумке, может вызвать только жалость и отвращение! И как я раньше неподумала…