– Господи, зачем ей эта гадость! –выкрикнул, тряся кудряшками, паренек. – Не берите, бросьте, этоиздевательство.

Ольга повернулась к участнице:

– Считаю до трех. Раз… Имейте в виду,если откажетесь, то все, приз не верну. Два… Ну? Что?

– Оставьте себе на щи! – взвизгнулапобедительница.

– Три! – припечатала Ольга.

Потом она взяла кочан, положила его на стол ипринялась методично сдирать полусгнившие листья, приговаривая:

– Зачем отказалась? Ладно, я согласна,сверху кочан немного попортился, но внутри-то вполне нормальный… А это что?

Ловким движением она выудила из серединысложенный листок, развернула его, подняла над головой и звонко объявила:

– А это приз от нашего спонсора«Камо-Банка» – чек на сто тысяч долларов!

Зал вскочил в едином порыве. Девица сначалавытаращила глаза, потом свалилась на пол так, словно кто-то отпилил ей ноги.Рядом, издав всхлип, шлепнулся, звеня цепочками и браслетами, второй ведущий.Думаю, что кое-кому из телезрителей также стало плохо. Сами понимаете, что первогофевраля у экранов, затаив дыхание, собралась уже вся страна. Народ неразочаровался. Победитель выудил отвратительно воняющее ведро навоза.

Зажав пальцами носик, Оля прогундосила:

– Берете?

– Да! – завопил юноша, вспомнивкочан.

– Только одно условие, вы не можетеунести это ведро просто так, вдруг там что-то лежит на дне, охрана непропустит.

– Чего делать-то? – Поройтесь в нем,что найдете – ваше.

Парень не дрогнул.

– Дайте палку.

– Нет, дружок, руками.

Юноша был очень жаден. Он закатал рукава чутьли не до плеч, сморщился и принялся возиться в навозной жиже. Зал опятьвскочил, зрители схватились за сердце, но… ничего. В ведре оказался лишь навоз.

– Уносите, – велела Ольга, – надаче пригодится. Кстати, вот вам бесплатный талон на посещение Сандуновскихбань.

Следующая передача была прямо сахарной.Вопросы звучали такие, что даже не слишком образованный Кирюшка радостноответил на все. Ведущая держалась очень мило, весьма симпатизируя женщине летшестидесяти, которую уже с самой первой минуты шоу явно предназначила впобедительницы.

– Ну, этой сейчас достанется сиденье отунитаза, – грустно вздохнула Лизавета, наблюдая, как тетка с ключом вруках идет к ящику. – Вопросы прямо никакие были, эта стервятница к ней непридиралась, что-то тут не так.

Но шоу очередной раз подтвердило своюрепутацию непредсказуемого. Из сундука появился бархатный футляр. Женщинараскрыла его и взвизгнула.

– Награда предоставлена нашим спонсором,объединением «Якутские алмазы», – возвестила Ольга, – брильянтовоеколье, перстень и браслет.

Зрители в изнеможении загудели. Ерундовыевопросики, полная доброжелательность – и такая красота в качестве приза.

И вот теперь оказывается, что ведущая шоу –мать Тины.

Через секунду мои мысли понеслись в другомнаправлении. Ну какого черта Глеб Лукич оставил мне такие большие деньги намебель? Ей-богу, неудобно, особенно в свете того, что почти все остальные,кроме Рады, оказались ни с чем. Как отреагируют на подобный дар Катюша и Сережас Юлечкой? В голове крутились разные мысли, они прогнали от меня всякие остаткисна.

Повертевшись с боку на бок в горячей, простораскаленной постели, я вылезла и распахнула настежь все окна. Да уж, совершеннозря москвичи дружно ругали дождливое, холодное начало июня. Погода решила реабилитироватьсяи расщедрилась на всеми столь давно ожидаемое тепло. Но вот беда, она явноперестаралась. Третий день подряд градусник, привинченный к одному из оконтеррасы, стабильно показывает тридцать. И это за городом, в тени! Представив,что творится в Москве, я вдохнула ночной воздух, ожидая ощутить прохладу. Нонет, на улице стояла духота, создавалось ощущение, что сидишь в СВЧ-печке.Поняв, что бессонница победила, я в тоске поворошила детективы, стоявшие настеллаже. Прочитаны все. Ладно, схожу в библиотеку, насколько помню,криминальный жанр представлен в ней романами Агаты Кристи, Рекса Стаута и ДикаФрэнсиса. Но, во-первых, можно перечитать и классиков, а во-вторых, вдруг яошибаюсь, и на полках найдется нечто восхитительное? Вот только не хочется одеваться,натягивать брюки, футболку.

Я посмотрела на часы – ровно три – и решилаидти прямо как есть, в крохотном халатике, больше похожем на распашонку. В домевсе давным-давно спят, и я никого не смогу смутить своими голыми ногами. Уже напервом этаже я запоздало подумала, что следовало пододеть под халатик длиннуюночную сорочку или пижамные брюки, и ощутила неловкость. В чужом доме и,пардон, с голым задом. Но возвращаться назад было лень, за всеми дверьми,которые я миновала, стояла тишина, дом был погружен в сон.

Из библиотеки в коридор падал тоненький лучсвета, но меня это не смутило. Домочадцы регулярно не выключают электричество.Сумма счета их не волнует, поэтому в здании частенько полыхают все люстры.Ночью прислуга гасит «иллюминацию», проделала она это и сегодня, забыв промаленький торшер в библиотеке.

Я вошла в тесно заставленную стеллажамикомнату, миновала два кресла, диваны, стол и приблизилась к полкам,расположенным у окна. Взгляд пробежался по корешкам. Так, что тут есть? Ага,вот собрание сочинений Кристи…

– Ты уже тут? – внезапно послышалсябыстрый шепот. Звук шел от двери. Мигом вспомнив, что у меня под халатикомничего нет, а длина его едва ли превышает метр, я испугалась и шмыгнула зазанавеску. Глупее поведения и не придумать! Надо было сесть на диван и,прикрывшись пледом, спросить: «Кто там? Простите, я в неглиже!»

Но я отреагировала словно ребенок или мелкийворишка, забившись мигом за драпировку.

– Эй, ты здесь? – повторил Макс чутьгромче. – Кара!

– Не кричи, – сказала жена Ефима,входя в комнату.

На ней, как и на мне, был полупрозрачныйкоротенький халатик, абсолютно не скрывавший точеную фигурку. Я с трудомподавила вздох зависти. Кара не моложе меня, скорей всего, мы одногодки, но враздетом виде она выглядит намного лучше и совершенно никого не стесняется.Плюхнулась на диван, закинула ногу на ногу, просто Шарон Стоун в картине«Основной инстинкт».

– Чего вопишь? – довольно грубоосведомилась всегда подчеркнуто корректная Кара. – Не дай бог народразбудишь! Фима меня убьет!