Она кивнула, оторвалась от компьютера и тетради и повернулась ко мне:

– У меня не так много времени, поэтому давайте сразу спрашивайте, что вас интересует.

– Хорошо, – сказал я и включил диктофон, положив его на стол. – Чем занимается ваша экспериментальная лаборатория?

– Наша лаборатория занимается стимулированием или торможением работы отдельных участков мозга, отвечающих за различные функции человеческой деятельности, – как-то заученно ответила Бережная, что мне крайне не понравилось. Наверное, она думала следующее: придет некий журналист, задаст несколько вопросов, которые ему поручили задать, получит расхожие и ожидаемые ответы и, удовлетворенный, уйдет. Что ж, Маргарита Николаевна, вы не на того напали…

– Вы упомянули об отдельных участках мозга. А что это за участки такие, поясните, пожалуйста?

– К примеру, есть участки мозга, отвечающие за зрение, память, проявление эмоций, ну и так далее, – ответила Маргарита Николаевна. – В каких отделах мозга находятся эти участки, нам известно. И, стимулируя или, напротив, замедляя и даже отключая деятельность клеток определенного участка мозга, отвечающего за конкретную функцию организма, мы можем улучшить или ухудшить зрение человека, его память, сделать человека более спокойным и даже более умным, нежели он бывает в своем обычном состоянии. Исследования в этой области очень перспективны и несут огромное прикладное значение…

– Например, в области улучшения человеческой породы? – воспользовался я паузой, возникшей в речи Маргариты Николаевны.

– Я бы так не ставила вопрос, – внимательно посмотрела на меня Бережная.

«Ага, поняла, что перед тобой не простачок, а человек, подкованный двухдневным изучением деятельности человеческого мозга»? – самоуверенно подумал я и спросил:

– А как бы вы поставили вопрос, Маргарита Николаевна?

– Скорее в позитивной координации психического и психологического состояния человека, что, согласитесь, в наше время очень актуально. Ведь имеются же препараты, успокаивающие нервы, снимающие стресс и депрессию. Так вот прикладное значение наших исследований – из этой же области…

– Я вас понял, – произнес я деловым тоном. – А чем стимулируется или замедляется деятельность этих конкретных участков мозга?

– Магнитными полями и направленным электромагнитным излучением определенной мощности, – быстро ответила Бережная.

– Это безвредно?

– Абсолютно. Это и безвредно, и безболезненно. К черепной коробке, в месте, где находится исследуемый участок мозга, прикрепляются электроды, или же данный участок подвергается воздействию магнитного поля. Изменения деятельности мозга фиксируют приборы, измеряющие мозговые волны. Также производится сканирование мозга, что позволяет выявить происходящие в нем процессы и возможные аномалии. Это тоже безвредно и безболезненно. Максимум, что может испытать человек при воздействии на его мозг электромагнитного излучения, так это лишь легкое покалывание, да и то не всегда. Ну а воздействие магнитного поля он и вовсе не почувствует…

– Вы сказали – человек? – быстро спросил я.

– Да, я так сказала, – ответила Маргарита Николаевна. – Опыты над животными привели к множеству положительных результатов, и нами было получено разрешение подвергнуть подобному тестированию и людей. Естественно, из числа добровольцев и при тщательном медицинском освидетельствовании и контроле.

Маргарита Николаевна вдруг поднялась и подошла к одной из клеток, закрытых синим сатином.

– Подойдите, пожалуйста.

Я встал и подошел. Бережная одним движением скинула покрывало с клетки, и я увидел очень крупную крысу весьма свирепого вида.

– Видите крысу? – спросила она.

– О да, вижу. Злющая какая!

– Поначалу она таковой и была… Ее зовут Матильда, – сказала Бережная с некоторой нежностью в голосе. – Когда мы ее привезли в лабораторию, она прокусила через резиновую перчатку два пальца нашей лаборантке Зое. Чтобы обездвижить ее и прикрепить к ее мозгу электроды, понадобилось два человека: один держал Матильду, а другой вживлял электроды в ее мозг.

– А что, у крысы мозг тоже разделен на участки? – спросил я.

– Да, – с воодушевлением ответила Маргарита Николаевна. – Ведь и человек, и крыса относятся к группе млекопитающих. И строение мозга, как и его работа, у них очень схожи. Правда, еще несколько лет назад считалось, что сенсомоторная кора у крыс весьма мала, поэтому отвечает за восприятие и ответ на него без различения на участки и зоны. Однако нам удалось доказать, что зоны у мозга крысы все же имеются. Их две: чувствующая и двигающая. И зоны делятся на участки так же, как и мозг человека… Так вот, мы воздействовали через вживленные электроды на участок мозга крысы, отвечающий за эмоциональный тонус животного. И теперь она воспринимает окружающую действительность не как враждебную среду, а как среду приятную и доброжелательную во всех отношениях. Сейчас это милейшее ласковое существо, и многим людям следовало бы многому поучиться у этой крысы. Наши опыты начисто лишили Матильду агрессии. Просуньте через решетку палец, – вдруг попросила Бережная.

– Что? – невольно поежился я.

– Просуньте в клетку палец и убедитесь, что я говорю правду. И не бойтесь, она вас не укусит.

«Я и не боюсь», – хотел было ответить я, но сдержался. Во-первых, это было бы ребячеством. А во-вторых, не совсем бы соответствовало правде. Нет, того, что крыса может меня укусить за палец, я, в общем-то, не боялся. После случая в высотке на Мостокинской улице, когда меня едва не застрелили, я уже мало чего боялся. Но все же, признаться, опасался за свой палец…

– Ну, что же вы, – насмешливо спросила меня Бережная.

Я просунул указательный палец в клетку. Матильда посмотрела на меня своими черными бусинками глаз, понюхала мой палец и миролюбиво потерлась о него своей мордочкой.

– Феноменально! – вполне искренне воскликнул я. – А можно я сниму это на телефон?

Бережная нахмурилась.

– Пожалуйста, – взмолился я. – Это небольшое видео сильно украсит нашу передачу. Да и для вашего института такие кадры в эфире на всю Москву будут не лишними.

– Ну хорошо, – согласилась Маргарита Николаевна.

Я взял свою «Нокиа» и направил ее на крысу. А потом снова сунул указательный палец в клетку. Матильда на сей раз не стала принюхиваться и сразу потерлась о мой палец своей мордочкой… Вполне доверчиво.

– Спасибо, – сказал я, выключив камеру.

Мы вернулись за стол, и Маргарита Николаевна посмотрела на часы.

– Не беспокойтесь, еще пару-тройку вопросов, и все, – заметив это, заверил я ее. – Скажите, а вот то, что Матильда стала такой доброй, это надолго?

– Опыты над ней были произведены две недели назад, – ответила Бережная. – Конечно, мы отслеживаем наши результаты, но, надо полагать, вместе с торможением отрицательных эмоций у Матильды запускается и механизм постоянной их блокировки. По крайней мере, результаты наших опытов говорят именно об этом. И это – главное достижение нашего отдела, возглавляемого профессором Базизяном…