Мы стояли в нескольких метрах от подъезда под сеньюдеревьев, покидать двор мой спутник не спешил. Минут через пятнадцать дверьподъезда распахнулась, и появилась блондинка. Хлопнула дверью так, что гулпошел по всему дому, и кинулась со двора. Подъехало такси, девушка поспешнозагрузилась в него и скрылась с глаз.

— Так, подруга нас покинула, — прокомментировалАнтон. — Что дальше? — Я решила, что вопрос риторический, и никак неотреагировала. Он достал сотовый и набрал номер, дал отбой и с усмешкойдобавил:

— Наш друг Вовка кому-то звонит.

— Может, стоит убраться со двора? — помедлив,задала я вопрос. — Что, если он звонит Карасю, или как его там?

— Карасю, — кивнул Антон. — Зовут его Коля,фамилия Щукин, а кличут Карасем, потому что ростом не вышел.

— Замечательно, — ответила я. — Думается, упарня скверный характер, коротышки все вредные… Если этот Карась здесьпоявится, а машину оставит на въезде во двор, нам отсюда не выбраться.

— Весьма разумное замечание, — косясь на меня,сказал Антон, и мы наконец-то убрались из опасного места. Не успели покинутьдвор, как Антон заявил:

— Стой здесь. Я подгоню машину.

Мне это не очень понравилось, но спорить я не стала.Вернулся он очень быстро, я села в машину.

— Ты знала, что Витька работал у Щербатого? —спросил Антон. Мы как раз свернули в соседний переулок, отсюда въезд винтересующий нас двор хорошо просматривался. Антон заглушил мотор и уставилсяна меня.

— Он говорил, что работает шофером, возит какого-тоначальника.

— Начальник, — хмыкнул Лобанов, презрительно кривягубы.

— Ты знаком с этим типом? Я имею в виду Щербатого?

— Наслышан.

— А почему тебя так удивило, что Виктор к нему пошелработать?

— Еще бы не удивиться… Пять лет назад он имел с нимдело.

— Работал у него? — не унималась я.

— Нет, — поморщился Лобанов. — Мы работали вохранной фирме. Частная лавочка с сомнительной репутацией. Это было не самоелучшее время в моей жизни. Нам с Витькой поручили охранять одного типа.Любопытный был человек… Утверждал, что ему угрожают. Потом выяснилось, что онсильно не любил одного гражданина и мечтал от него избавиться. Очень ловководил нас за нос, мы успели сделать почти всю грязную работу, прежде чем началипонемногу соображать.

— И что?

— Что? Наш клиент был хитер, но кое-кто оказалсяхитрее, и в один прекрасный день, несмотря на охрану, умник рухнул на асфальт,а рядышком улеглись два его сына. Вот и все.

— И кто был этим умником?

— Какая разница. Самое невероятное — он остался жив.Правда, передвигаться мог только в инвалидной коляске, а вот его сыновьямповезло меньше, оба скончались на месте.

— Сколько им было лет?

— Двадцать три и двадцать пять. Я думаю, кое-ктоспециально оставил нашего клиента в живых.

— Ты имеешь в виду Щербатого?

— Точно. Имею. — И нахмурился, а я подумала, чтоистория вполне в Тришкином духе, и Антон, скорее всего, прав.

— А сейчас этот дядя жив? — поинтересовалась я навсякий случай.

— Понятия не имею, — отмахнулся Лобанов, хотя яснобыло, что врет.

— Конечно, то, что ты рассказал, ужасно, но ты самговоришь, прошло пять лет, к тому же Щербатый успел стать депутатом, да идядька тоже хорош…

— Ты к чему это? — опять нахмурился Антон.

— Почему бы Вите и не пойти к нему в шоферы? — Ятак и не успела выяснить мнение Антона по данному вопросу. Со стороны рынкапоявилась машина. На пустынной улице темный «Чероки» почему-то выгляделзловеще. Не сбавляя скорости, он свернул во двор.

— Как думаешь, это Бовины приятели? — спросилкомпаньон.

Я пожала плечами.

— Думаю, нам следует убраться подобру-поздорову. —Я очень рассчитывала, что Антон послушается моего совета. Чего он добивается,ожидая в подворотне, было неясно. Звонил Вовка (если звонил) кому-то из людейЩербатого, скорее всего тому же Карасю (правда, у Карася не «Чероки», а«Ленд-Круизер», но ничто не мешало ему послать своих ребят), Вова, кстати, моги до утра с донесением подождать, но вот не утерпел.

Имея представление о Тришкином характере, логичнопредположить, что через десять минут город будет напоминать прифронтовую зонуили, если угодно, государственную границу: мышь не проскочит, не только мы. Попонятным причинам мне очень хотелось убраться восвояси.

Прошло немного времени, и «Чероки» вновь возник в поленашего зрения, на этот раз он двигался не спеша и направился в сторону площадис памятником вождю пролетариата в центре.

Выждав полминуты, Антон завел машину, а я начала проявлятьбеспокойство, неужто парень решил пристроиться за ними? Лично мне Карась былбез надобности, мне нужен Таболин. Мы понапрасну теряем время…

— Может, стоит к Вове еще раз наведаться? Узнатьновости? — спросила я. — Это лучше, чем по пустынным улицам гнатьсяза «Чероки».

— А я и не собирался, — отрезал Антон. «Ну вот,задела его самолюбие, стоит вести себя деликатнее…»

Только мы тронулись с места, как со двора вновь выехаламашина, на этот раз «Мерседес», на сумасшедшей скорости она проскочила мимо всторону все того же проспекта.

— Движение довольно оживленное, — пробормотала я,а Антон сказал:

— По-моему, это Вовкина машина. Куда это он рванул какошпаренный?

— Хочешь узнать? — поинтересовалась я.

Мы выехали на проспект, и тут о себе заявил сотовый. Антонвроде бы удивился и, притормозив, некоторое время поглядывал на телефон, нопотом все же ответил:

— Да?

— Антон? — Мужской голос звучал взволнованно, япридвинулась ближе, чтобы услышать разговор. — Это я, Вовка… Слушай, такиедела… Ты прости, что… ну… что о тебе сказать пришлось. Я… я кое-что узнал…важное… я знаю, где Таболин. Скажи своей девчонке, я знаю, где он. Она ведь егоищет, да? Встретимся через полчаса на пристани.

— А почему не у тебя дома? — невинно спросилАнтон.

— Домой не вернусь. Я из города мотаю. Я по старойдружбе, чувствую себя виноватым, хочу помочь… Надумаешь — приезжай.