пакости» мы вас избавим. Постарайтесь расслабиться, не думайте ни о чем определенном. На этот раз сам травматический инцидент нам ни к чему, – негромко пояснил он, щелкнув клавишей аппарата. – Тут требуются сопутствующие, обрамляющие его впечатления. Более масштабная картина, часть которой он собой представляет…

Пол Шарп неторопливо, спокойно брел по сугробам. Чуть впереди белым искристым облачком клубился пар из его ноздрей. Слева тянулись к небу полуразрушенные, выщербленные поверху стены. Снежный наряд придавал развалинам высотных домов своеобразную завораживавшую красоту. Залюбовавшись ими, Шарп ненадолго остановился.

– Интересно, – заметил один из его поисковой группы, поравнявшись с ним. – Ведь там, под развалинами, может найтись что угодно – в буквальном смысле этого слова.

– И с виду довольно красиво, – добавил Шарп.

– Видите вон тот шпиль? – спросил юноша, указав вперед.

Руки его защищали толстые перчатки, а тело – освинцованный антирадиационный костюм. Группе под руководством Шарпа предстояло обследовать до сих пор зараженный радиацией кратер. Над головами их, будто копья, торчали ровным рядком штанги ручных буров.

– Там церковь раньше была, – продолжал юноша. – Тоже, по всему судя, красивая. А вон та груда камня – бывший муниципальный центр.

– А ведь по самому городу так ни одной ракеты и не попало? – уточнил Шарп.

– Да, город взяли в «вилку». Что ж, давайте спустимся вниз, посмотрим, что там имеется. Вон тот кратер, справа…

– Нет уж, спасибо, – перебил его Шарп, с явным отвращением подавшись назад. – По кратерам лазайте без меня.

Юный специалист удивленно приподнял брови, но тут же забыл о странной реакции Шарпа.

– Если не столкнемся с какой-нибудь неожиданностью, пожалуй, сможем начать рекультивацию не позже, чем через неделю. Первым шагом, конечно же, станет очистка земли от спекшегося шлака. Растрескался он порядком: чертополох и прочие сорняки его много где про дырявили, а естественная коррозия превратила немалую часть обломков в полуорганический пепел.

– Прекрасно, – удовлетворенно вздохнув, подытожил Шарп. – Рад буду снова, многие годы спустя, увидеть эти края… живыми. Ожившими.

– А как все это выглядело в мирные времена? – заинтересовался юноша. – Я-то уже не застал, не видел… я родился после начала войны.

Шарп обвел взглядом бескрайние сугробы.

– В мирные времена здесь находилась столица процветающего сельскохозяйственного региона. Здесь растили грейпфруты – те самые, аризонского сорта. А вон там, в той стороне, находилась плотина Теодора Рузвельта…

– Да, – кивнул юноша, – ее развалины мы отыскали.

– Выращивали здесь и хлопок, и салат-латук, и люцерну, и виноград, и маслины, и абрикосы… но мне лично, когда мы с родителями ехали через Финикс, ярче всего запомнились эвкалипты.

– Всего этого, конечно, назад уже не вернуть, – с сожалением вздохнул юноша. – Надо же… «эвкалипты»! Что за диво такое? В первый раз слышу.

– После войны их в Соединенных Штатах не осталось ни одного, – пояснил Шарп. – За эвкалиптами нам теперь в Австралию ехать придется.

Внимательно слушавший все это Хамфрис сделал пометку в блокноте.

– О’кей, – в полный голос заговорил он, выключив лампу. – Шарп, возвращайтесь!

Пол Шарп с глухим стоном моргнул и открыл глаза.

– А… что?

С трудом подняв голову, он звучно зевнул, потянулся, недоуменно оглядел кабинет.

– Что-то насчет рекультивации… Я возглавлял группу рекогносцировки… совсем еще ребятишек…

– Когда вы начали рекультивацию Финикса? – спросил Хамфрис. – Похоже, его восстановление входит в жизненно важный для вас пространственно-временной сегмент.

Шарп озадаченно сдвинул брови.

– Финикс мы пока что не трогали. Его восстановление – дело будущего. Где-нибудь на следующий год за него надеемся взяться.

– Вы уверены?

– Естественно. Это же моя работа.

– Тогда вас снова придется отправить назад, – решил Хамфрис, протянув руку к лампе.

– А в чем дело?

Включенная лампа негромко загудела.

– Расслабьтесь, – отрывисто, пожалуй, чересчур резко для человека, вполне уверенного в собственных действиях, велел Хамфрис. – Мне, – с трудом заставив себя не тараторить, пояснил он, – нужно расширить перспективу. Включить в общую картину события, предваряющие рекультивацию Финикса.

За столиком одного из бессчетных недорогих кафетериев в деловом центре города лицом друг к другу сидели двое.

– Прошу прощения, – в нетерпении буркнул Пол Шарп, залпом осушив до дна чашку с эрзац-кофе, – мне пора возвращаться на службу.

Сидевший напротив – высокий, худой человек средних лет – аккуратно сдвинул в сторону пустые тарелки, откинулся на спинку кресла и раскурил сигару.

– Третий год, – без обиняков начал Гиллер. – Вот уже третий год ты водишь нас за нос. Сказать по правде, мне твои отговорки малость поднадоели.

– Отговорки? – поднимаясь на ноги, переспросил Шарп. – Какие еще отговорки?

– Ты собираешься восстанавливать сельскохозяйственный район – всерьез взяться за Финикс, так что не надо кормить меня сказками насчет первоочередной важности индустрии. Сколько, по-твоему, люди еще протянут? Сколько продержатся, если не вернуть им фермы, и земли, и…

– Люди? Какие люди?

– Те, что живут в Петалуме… ютясь вокруг местных кратеров, – резко ответил Гиллер.

– Я и не думал, что там до сих пор кто-то живет, – слегка смутившись, пробормотал Шарп. – Думал, вы все разъехались по рекультивированным регионам, перебрались в Сан-Франциско и Сакраменто.

– То есть ты даже не читал ни одну из поданных нами петиций, – негромко подытожил Гиллер.

Шарп покраснел.

– Действительно, не читал. С чего бы? Если люди живут где-то там, во времянках поверх корки шлака, исходной обстановки это, знаешь ли, не меняет. Уходить надо, убираться оттуда. Насчет того района все решено. Я же, к примеру, уехал, – добавил он.

– А если бы возделывал там землю, ни за что не уехал бы, – спокойнее, тише прежнего отвечал Гиллер. – Если бы твоя семья занималась фермой на одном месте больше ста лет… это тебе, знаешь ли, не аптеку у трассы держать. Аптеки по всему свету одинаковы, как две капли воды.

– И фермы тоже.

– Ошибаешься, – бесстрастно возразил Гиллер. – Своя земля, земля отцов и дедов, не похожа ни на какую другую. Потому мы и будем жить там, в шалашах и палатках, пока не сдохнем… либо ты не решишь восстановить Петалуму. Жалко мне тебя, Пол, – машинально подхватив со стола счета обоих, закончил он и полез в карман пальто за бумажником. – Нет у тебя тех же корней, что и у любого из нас. Как жаль, что тебе не втолковать… Когда ты сможешь слетать туда?

– Слетать?! – содрогнувшись, воскликнул Шарп. – По воздуху я не летаю никуда и никогда.

– Ты должен еще раз взглянуть на наш город. Как можно что-то решать, не увидев местных, на житье их не поглядев?

– Нет, – отрезал Шарп. – Никуда я не полечу. Чтобы принять решение, мне хватит обычных отчетов.

Гиллер задумался.

– Ничего, слетаешь разок, – объявил он.

– Только через мой труп!

– Хотя бы и так, – кивнул Гиллер, – но навестить нас ты навестишь. Нет у тебя права обрекать