что оно так и останется в банке Государя. Нас очень немного, дюжина здесь, тридцать человек в столице, по несколько человек в разных городах. Члены ордена должны знать всё о разных чудовищах. Тебе придётся прочитать много книг.

Я пошевелил связанными руками. Кто-то сзади мне их развязал.

— Благодарю за приглашение, обещаю служить верно и не щадя живота. Но я человек подневольный, надо будет договориться с начальством университета, чтобы меня отпускали. Чтобы простили сегодняшнюю отлучку.

— Сколько тебе лет?

— Пятнадцать.

— Когда тебя должны принять в университет?

— Через год. Пока я считаюсь воспитанником, на подготовительном отделении.

— Я поговорю с настоятелем, чтобы тебя приняли в этом году. Заканчивай эту бурсу побыстрее, она тебе не очень нужна. Будешь работать в ордене. Дел у нас, как ты мог заметить, выше крыши.

— Благодарю вас, ваше преосвященство.

— Обращайся ко мне «господин магистр». Теперь я для тебя начальник рыцарского ордена.

— Слушаюсь, господин магистр.

— Представляю тебе боевых товарищей. Гиганта зовут Фригас ага Тиранк. Можешь обращаться к нему, если нужна большая сила. Господин Арейн ага Малико владеет способностью огня. Господин Полисаний ага Терено-Фран владеет очень редкой способностью замораживания. Возницу зовут Тодо, он простой работник. Познакомишься с ним позже.

Я поворачивался к каждому названному благородному господину, кланялся и щёлкал каблуками. Точно, как меня учили представляться год назад в военном лагере.

— Армейская выучка. Приятно посмотреть, — прокомментировал господин магистр, — Насколько я понял, у тебя нет особой способности? Будем считать, что твоей способностью является потрясающе везучая задница. За это мы тебя и взяли в орден. И ещё за твою рабыню. Сообщи ей, что она тоже будет участвовать в наших операциях.

Я поклонился. Господин ага Малико отвёз меня в университет и протащил напрямую к настоятелю, прямо в грязной окровавленной накидке. Там он сообщил, что я принят в орден и что меня надо поскорее освободить от университета, для чего принять на обучение в этом году.

Настоятель обещал всё устроить наилучшим образом, передавал глубочайшие поклоны его преосвященству.

* * *

— И почему я должна участвовать в ваших операциях? — сердито отреагировала Ва на новость о нашем вступлении в орден.

— Потому, что иначе тебя чудовища съедят. Или того, кого ты только что исцелила. Или гвардия первосвященника спалит тебя, — я не стал говорить, что нам за это платят, это было очевидно и так. Просто Ва хотелось показать, что она не имеет ко мне отношения. Надо было надавить на нечто большее, чем отношения «хозяин — слуга». Фокус удался. Ва поджала губы, но спорить не стала.

Операция против чудовищ случилась уже через день. За нами заехал Тодо, привёз в район проживания армейских кузнецов. Тодо оказался тем ещё букой. В ответ на моё представление он только промычал: «Угу», и решил, что на этом всё общение исчерпано.

Как выяснилось, орден так и не смог уничтожить кровососа, убившего большую часть отряда. Секрет оказался в том, что упырей было два. Ва выявила обоих среди прохожих по необычной работе внутренних органов, после чего брат ага Терено-Фран отморозил им конечности. Страшное дело, надо сказать. Эти существа лежали и вопили, а их руки и ноги, превращённые в лёд, неподвижно покоились на мостовой. Старшему упырю отбили руку, пока он пытался дёргаться. Рука рассыпалась на маленькие розовые льдинки, а он даже не почувствовал.

Довольные братья повезли тела упырей на допрос, а мы пошли домой. Я — мыть полы в храмах, Ва — принимать мамочек с малышами. Сегодня у неё был детский день.

До начала учебных занятий нас вызывали ещё на десять операций. Шесть из них были пустыми. В двух случаях мы взяли оборотней, в одном случае упыря. Ещё одним чудовищем был очень редкий вариант — кровожадное чудовище, которое превращалось в пожирателя людей только после тридцати лет. Ва выходила только на пять операций.

Потом в орден завербовали гадюку Мирку ага Делянги. Изначально она появилась в университете как претендент на обучение целительскому мастерству. Настоятель монастыря выполнил обещание и всё-таки провёл поиск ядовитых девушек в ближайших областях. Быстро выяснилось, что у ага Делянги сочувствия людям и стремления помогать нет абсолютно, зато боевые способности очень хорошие. Уже на первых пробах она научилась сквозному зрению. Ещё она была очень задиристый и недисциплинированной. Когда выяснилось, что она не может прожить без мужика и трёх дней, Ва высказалась в духе «Уберите эту шалаву, или я сама её уберу».

Мирку взяли на пробу на очередную миссию в ордене борьбы с нечистью, и она показала себя прекрасно. Она не только выявила кровососа, но и переломала ему все конечности. Кроме способностей гадюки, у неё ещё была и способность к сверхсиле. Магистр запугивал её в течение трёх часов, чтобы принудить хоть к какой-то дисциплине, но всё-таки взял в орден. Мирке ага Делянги служить в ордене очень понравилось. Поначалу она пыталась меня затравить, но когда увидела, как я кидаюсь на оборотня, притихла. Кроме ага Делянги, в орден набрали ещё девять человек из числа небогатых благородных людей с самыми сильными боевыми способностями.

Глава 18

Бурса

Первый раз слово «бурса» я услышал от магистра ордена борьбы с нечистью. Потом выяснилось, что так называют университет все студенты. Эта традиция шла ещё с тех времён, когда Лавра была небольшой семинарией при провинциальном монастыре.

Мы с Сереном сдавали экзамены, как и все остальные поступающие. Мне просто объявили, что я поступил, даже оценки не озвучили. Как это ни удивительно, Серен поступил тоже. Он набрал не очень много баллов, но хватило, чтобы поступить. Так мы оказались самыми молодыми студентами на курсе.

Таких, как Серен, выходцев из пахарей, было около трети курса. Это была самая запуганная, самая трудолюбивая и самая тихая часть курса. Самыми противными были дети святых отцов. Эти пришли только для того, чтобы получить право занимать денежное место и бездельничать всю жизнь. Все их разговоры сводились к тому, где бы получить богатый приход или сделать карьеру, или как стать настоятелем большого храма в большом городе. Про Бога или про праведность они слышать не хотели.

Половину оставшейся трети составляли дети благородных, которых, как меня, засунули получать профессию святого отца за разные прегрешения или из-за слишком слабых боевых качеств. Среди этой категории были очень разные люди. Были весельчаки, были философы, были пьяницы, абсолютные тупицы встречались тоже. Оставшуюся часть составляли младшие дети чиновников из числа благородных и обычных людей. Эти знали много такого, чего не знали все остальные,