между Домами Рейвенкло и Гриффиндор парализованных и окаменевших второкурсников беспокоили её намного больше.

— Доброе утро, мисс Грейнджер, — поздоровалась с гриффиндоркой Эрин, несмотря на то, что время шло к ужину. — Мадам Помфри попросила нас узнать, как ты себя чувствуешь и что ощущаешь!

— Что ты видела? Тебе что-то снилось? — затараторила Лаванда. — Ты всё запомнила?

В прикрытых наполовину опущенными веками глазах гриффиндорки появился неприкрытый страх.

— Я… Я не хочу говорить об этом, — прошептала Грейнджер.

— Но это может помочь быстрее поставить тебя на ноги! Так сказала мадам Помфри!!!

Мадам Помфри такого не говорила, это Куинни убедила медиковедьму попробовать новый подход. Но Лаванда говорила с такой убеждённостью, что и сама верила собственным словам.

— Ты пропустила почти целый месяц! — добавила Панси, не обращая внимания на отразившуюся на лице Грейнджер почти физическую боль. — Так что, чем раньше ты сможешь ходить на занятия, тем больше шансов нагнать остальных! А то даже Лонгботтом сдаст экзамены лучше тебя!

— Это называется «анамез»! — поделилась медицинской терминологией Куинни.

— Тогда…

Грейнджер кое-как поднялась и села, подложив подушку под спину. Ей понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Прочувствовав момент, девочки тактично молчали.

Включая даже неугомонную Панси.

— Я… Я видела… Там были повозки, кибитки… Не помню точно, но просто в один момент я поняла, что стою посреди какой-то пустыни… наверное… Да, пустыни, только каменистой и пыльной, а не песчаной!

Панси уже собралась было съязвить, но заметила, с каким интересом слушает гриффиндорку Элли и благоразумие взяло верх над ехидством.

— И там стояли эти повозки, как у ирландских цыган, и всякие тенты, и палатки, и навесы. И люди там ходили, их было мало, но они точно там были. Просто молчали и не смотрели на меня. А палатки и телеги… Они образовывали как бы лабиринт! И я пошла в один проход, там как бы стены получались из брезента, такого грязно-синего, но не как джинсы, а светлее и… глубже, что ли? А потом я заметила в этих брезентовых стенах дверь, и стало ясно, что мне просто обязательно зайти в неё! А внутри… Нет, там тоже была комната как будто, только без пола и потолка, и была куча старых сундуков таких, под цветастыми пледами со старой бахромой… и комод, и тумбочки… Мне нужно было что-то найти, и я стала всё открывать, и нашла, по-моему… Потом там был проход, которого сначала не было, и новая дверь, и ещё одна комната, а в ящиках и сундучках лежали разные камни и мелочь всякая, ну, полный мусор! И мне нужно было, тут я точно помню, нужно было найти восемь красных камней, чтобы сложить их на столе! А ещё там был будильник, только он шёл в обратную сторону…

Эрин заметила, что монолог даётся Грейнджер с большим трудом. С абсолютно нейтральным выражением лица протянув стакан с водой, слизеринка даже помогла ученице давно и прочно враждебного Дома держать посуду, пока та жадно пила.

— Восемь красных. Оставалось восемь красных, это было условие. Но там было только шесть красных камней, а время заканчивалось. Тогда я добавила две красных этикетки, которые нашла в тумбочке. И задача завершилась! Я прошла в сад, там был вечер, самое начало заката, и розовые снизу облака отражались в окнах главного корпуса!

— Какого корпуса? — удивилась Лаванда.

— Кирпичного, трёхэтажного. Это был колледж, понимаете? Классы, библиотеки… Я вошла внутрь и мне так нужно было его найти! Я везде ходила!!! Обязательно нужно было его найти, иначе всё, вообще всё зря!!!

— Кого «его»? — заинтересовалась Панси, но вопрос пропал втуне.

— Это была главная задача! Найти ответ на самый важный, на единственный вопрос. Я услышала имя, Ричард Саль, он знал, он вообще всё знает! Но его нигде не было, я обошла все-все комнаты и классы. Я пришла к ректору, но меня не пускали! Пыталась решить самостоятельно, условия казались такими очевидными, но в ответах получалась сплошная ерунда…

— Может быть, это была не задача, а что-то вроде загадки? — осторожно поинтересовалась Элли.

С тех пор как Грейнджер очнулась это были первые обращённые к ней слова ирландки.

— Нет!!! — то ли провыла, то ли простонала Грейнджер. — Причина не в этом! Ведь на самом деле задачи не имеют решения — мы сами его создаём. Ричард Саль, Ричард Саль…

— Она сошла с ума? — обеспокоенно спросила Панси с какой-то затаённой надеждой.

— И… когда я поняла про задачи… и сказала это…

Грейнджер неловко повернулась и уткнулась лицом в подушку. Сквозь приглушённые рыдания произносимые ей слова можно было разобрать лишь с большим трудом.

— Открылась дверь ректора! Я видела! И я должна была зайти туда! Я заслужила, я так старалась!!! Но всё закончилось!!! Почему?!

— Она точно не сошла с ума? — Панси была неумолима.

В глазах Грейнджер плескался уже самый настоящий ужас.

— Нет, — подумав, вздохнула Элли. — Но она действительно… э-э-э… была там. В Нусе. И даже пыталась там действовать… воспринимать и… э-э-э… трактовать. Осознавать.

— Что такое этот твой Нус?

Рыдания гриффиндорки стали тише.

— Э-э-э… — Элли покрутила раскрытой ладонью над головой. — Это очень сложно объяснить. Например, в «De Trinitate Dei» Святого Августина Нус описан как «область познания разумной души».

Она криво улыбнулась.

— Вечно-самоподвижная соотнесенность бытия. Действующая причина существования.

— Э-э-э… — хором протянули остальные дети.

Объяснения Элли звучали ничуть не лучше предшествующего бреда про не имеющие решения задачи.

— Проще говоря, воображаемое место, откуда берутся пророчества. Для Грейнджер оно, как я поняла, выглядело как маггловский колледж.

— Погоди, то есть весь тот бред, что она несла — это пророчества? Настоящие?!

— Абсолютно верно. Но их лучше даже и не пытаться понять, мисс Грейнджер наверняка пропустила даже не образы, а целые их связки. Выстроить правильную причинность очень сложно, особенно если заменять… э-э-э… камни на этикетки.

— Да при чём тут этот бред с камнями и этикетками-то?

— Пророчества, — очень тихо и будто бы даже осторожно пояснила Элли, — это не слова. Это даже не образ, это… как океан, а у тебя в руках всего лишь чашка, чтобы показать другим, что он такое. Океан в чашке не поместится никогда, а значит нужно отобрать те его части, по которым потом можно получить представление целиком.