— Я же здесь, Стрейджен, — заметила Флейта. —Почему бы тебе не спросить об этом у меня?

— Нас еще не представили друг другу надлежащим образом,Божественная, — ответил он с изящным поклоном. — Так ты можешь сделатьэто? Поговорить с кем-то, кто находится на другом конце мира?

— Могу, но мне такое не по душе, — ответилаона. — Я предпочитаю быть рядом со своим собеседником.

— Моя богиня придает большое значение прикосновениям,Стрейджен, — пояснила Сефрения.

— А, понимаю. Ну что ж, когда Тролли-Боги вернутся — иесли они согласятся на наши непомерные требования, — я хочу, чтобы Спархокили Улаф попросили Кхвая оказать мне услугу. Мне нужно потолковать с Платимом.

— Они возвращаются, — предостерег Вэнион. Всеповернулись к жутким фигурам, которые брели к ним по желтой осенней травепастбища.

— Ты не оставила нам выбора, Афраэль, — убитымголосом произнес Кхвай. — Мы должны принять твои жестокие условия. Мыдолжны спасти наших детей от Киргона.

— Вы больше не будете убивать и есть моих детей?

— Не будем.

— Вы больше не будете сжигать леса Талесии? Кхвайзастонал и кивнул.

— Вы больше не будете заполнять долины ледниками?

Шлии, всхлипывая, подтвердил свое согласие.

— Ваши тролли больше не будут множиться, как кролики?

Зока горестно взвыл.

— Ваши дети будут стареть и умирать, как все живыесущества?

Кхвай закрыл лицо громадными ладонями.

— Да! — прорыдал он.

— Тогда мы объединимся и вместе будем воевать сКиргоном. Сейчас вы вернетесь в сердце Беллиома. Анакха доставит вас туда, гдеваши дети страдают в рабстве у Киргона. Там он освободит вас, и вы вырветесвоих детей из злобных рук Киргона. А потом мы вместе причиним боль Киргону. Мысделаем его боль такой, как боль Азеша!

— ДА! — хором прорычали Тролли-Боги.

— Решено! — звонким голосом объявилаАфраэль. — Еще одна просьба, Кхвай, — в знак нашего союза. Это моедитя хочет говорить с человеком по имени Платим в Симмуре, в далекой Элении.Сделай это.

— Сделаю, Афраэль. — Кхвай вытянул громадную руку,и с его пальцев стекла на траву завеса неподвижного огня.

За ней проступила спальня, где на кровати, оглушительнохрапя, растянулся толстяк.

— Проснись, Платим! — резко сказал Стрейджен.

— Пожар! — пронзительно вскрикнул Платим, пытаясьсесть.

— Заткнись! — прикрикнул Стрейджен. — Нетникакого пожара. Это магия.

— Стрейджен? Это ты? Где ты?

— За огнем. Ты, скорее всего, не можешь меня увидеть.

— Ты что, учишься магии?

— Да так, понемножку, — скромно солгалСтрейджен. — Теперь слушай внимательно. Я не знаю, сколько продержитсязаклинание. Свяжись с Арнагом из Кадаха. Попроси его убить графа Герриха. Мненекогда объяснять. Это очень важно, Платим. Это часть того, что мы делаемздесь, в Дарезии.

— Герриха? — с сомнением переспросилПлатим. — Это обойдется недешево, Стрейджен.

— Возьми деньги у Лэнды. Скажи, что это по приказуЭланы.

— А это и вправду так?

— Ну… будь она здесь, она бы так и приказала. Когда яувижусь с ней, попрошу ее одобрения. Теперь слушай очень внимательно — этосамое главное. Геррих должен быть убит через пятнадцать дней, начиная ссегодняшнего, — не через четырнадцать и не через шестнадцать, а именнопятнадцать. Это крайне важно.

— Ладно, я позабочусь об этом. Скажи Элане, что черезпятнадцать дней граф Геррих умрет. Что-нибудь еще? Этот колдовской огоньдействует мне на нервы.

— Узнай, с кем связан Геррих, и убей их всех тоже —пелозийских баронов, которые совершенно точно в союзе с ним, и других, ктоокажется замешанным в его дела. Ты знаешь, кого я имею в виду — таких, как графБелтон.

— Хочешь, чтобы и их всех убили одновременно?

— По возможности — да. Геррих, однако, важнеепрочих. — Стрейджен задумчиво поджал губы. — Раз уж ты взялся за это,прикончи заодно и Авина Воргунссона — просто так, на всякий случай.

— Считай, что он уже мертв, Стрейджен.

— Ты настоящий друг, Платим.

— Друг, как же! Заплатишь по обычным расценкам.

Стрейджен вздохнул.

— Хорошо, — скорбно сказал он.

— Как сильно ты привязан к своему эленийскому Богу,Стрейджен? — спросила Афраэль, когда они возвращались в Материон.

— Я агностик, Божественная.

— Не хочешь ли исследовать эту фразу на предметсоответствия логике? — весело ухмыляясь, осведомился Вэнион.

— Логичность — признак мелкого ума, мой лорд, —высокомерно отозвался Стрейджен. — А почему ты об этом спрашиваешь,Афраэль?

— Значит, ты не принадлежишь на самом деле ни одномубогу?

— Выходит, что так.

Сефрения хотела что-то сказать, но Афраэль вскинула руку,обрывая ее.

— Может быть, согласишься тогда служить мне? —предложила Богиня-Дитя. — Я могу сделать для тебя множество замечательныхвещей.

— Ты не должна так поступать, Афраэль! —возмутилась Сефрения.

— Помолчи, Сефрения. Это наше со Стрейдженом дело. Порамне уже расширить поле деятельности. Стирики очень милы, но эленийцы бываюткуда забавнее. Кроме того, и я, и Стрейджен — воры. Между нами многообщего. — Она улыбнулась светловолосому талесийцу. — Подумай, милорд.Мне не так уж трудно служить. Пара поцелуев, букет цветов — и я совершенносчастлива.

— Она лжет тебе, Стрейджен, — предостерегСпархок. — Служба Афраэли — это такое полное и окончательное рабство, чтоты и вообразить себе не можешь.

— Ну… — Богиня-Дитя умильно улыбнулась, — конечно,если хорошенько задуматься, так оно и есть, но, ведь если нам всем хорошо,какое это имеет значение?

Было еще темно, несколько часов до рассвета, как определилСпархок, когда Миртаи вошла в королевскую опочивальню — как обычно без стука.