Нет-нет, все не то, вы совсем не попадаете в ритм, – передразнила Фриг своего учителя по танцам. – Зато в движущиеся цели заклинаниями я отлично попадаю с нескольких метров.

– Бесспорно, миледи, если бы в партнеров по танцам можно было стрелять, ваши занятия проходили бы куда веселее.

Фэй был единственным в замке, кто позволял себе посмеиваться над дочерью Великого Лорда, и это была одна из тех вещей, за которые Фриг его ценила. Но сейчас в ответ на замечание лишь фыркнула.

Фыркать Леди, кстати, не полагалось. Передразнивать тем более.

– К чему это «миледи»? Вы знаете меня почти шестнадцать лет, зовите меня по имени, я терпеть не могу формальности. – Идя по широкому коридору, Фриг вытаскивала шпильки из волос, едва сдерживаясь, чтобы не бросать их прямо на пол. От шишки, в которую стянули ее волосы, чтобы не мешали танцевать, здорово болела голова.

– Формальности – это то, на чем держится весь Сторградский двор, и нужно уметь им соответствовать, пока вы не завоюете себе право послать их в глубины Моркета без особого ущерба для репутации, – сказал Фэй, ловким движением вытащив ту шпильку, которую Фриг все никак не могла достать.

– И как же завоевать себе это право? – Глаза Фриг хитро сощурились, и она с любопытством посмотрела на учителя.

– Например, поучаствовать в Сорокалетней войне, – усмехнулся он.

Фриг разочарованно щелкнула языком (так Леди тоже делать не полагалось). Да, с этим она опоздала почти на две сотни лет, придется выдумывать что-то другое.

– Но даже этого может быть мало, ведь при дворе уже ходят разговоры, что я многое себе позволяю. Поэтому я держу дистанцию, миледи.

Замерев от удивления, Фриг уставилась на Фэя, широко раскрыв глаза. (Никогда – ни-ко-гда – Леди не должна так делать!)

– Вы? Много себе позволяете? Но вы столько совершили для Сторграда и для Бентской республики в целом!

– В прошлом, миледи, в прошлом. А у людей до печального короткая память. – За голубоватыми линзами очков взгляд Фэя нисколько не изменился, казалось, его подобные разговоры совсем не задевают.

«Наверное, со временем так ко многому начинаешь относиться, – подумала Фриг, – ведь учителю Фэю уже…»

– А сколько вам лет? – невпопад спросила она.

– Я перестал считать после двухсот. – Фэй пожал узкими плечами так, будто это было что-то совершенно неважное. – Среди сильфов мало кто ведет точный счет прожитым годам. Не принято.

«А ведь однажды я буду выглядеть старше, чем он», – подумала Фриг, скользнув глазами по чертам лица учителя, словно застывшим где-то после двадцати пяти лет.

– Вы сегодня грустны, надеюсь, не из-за меня? – спросил Фэй, когда Фриг надолго погрузилась в молчаливую задумчивость.

Она качнула головой и вздохнула. Она предполагала, что легко сможет скрыть свое состояние за болтовней.

– Ма… то есть Леди Хелл обещала, что проведет со мной время, но я нигде не могу ее найти, – пожаловалась Фриг. Не то чтобы это был первый раз, когда мать забывала о данном ей обещании. От этого на душе становилось только тоскливее.

– Я видел ее полчаса назад, – после короткой паузы ответил Фэй, – кажется, она шла в сторону сада, и вид у Леди был очень… встревоженный.

Фриг задумалась. «Встревожить», вывести из душевного равновесия мать могло что угодно, начиная от резкого слова отца, заканчивая цветом новых скатертей в обеденном зале. Проще говоря – она из всего могла сделать трагедию. Но зачем бы ей иди в сад? Она никогда его особенно не любила.

– Пойду поищу ее, – бросила Фриг, сворачивая в боковой коридор.

– Удачи, миледи, – ответил Фэй вместо прощания.

Блуждая по саду, Фриг полагалась на свою интуицию и удачу, сворачивая наугад или вовсе сходя с дорожек. В конце концов, мать вообще могла давно уйти, а самой Фриг было нечем занять остаток дня. Да и настроение было нерадостное, а в саду всегда становилось легче.

Но сегодня и здесь ее преследовало чувство неясной тревоги. Будто в саду кроме нее еще кто-то есть. Кто-то чужой.

Фриг начала прислушиваться и приглядываться не только обычными зрением и восприятием, но и иными. И наконец будто напала на след чужака. По крайней мере, ей вдруг показалось, что она идет там, где этот кто-то шел совсем недавно. В попытках разобраться, что же происходит, Фриг последовала за этим чувством.

В какой-то момент тревога усилилась настолько, что Фриг подумала послать сообщение через Серебряную нить Фэю или даже отцу. Но когда она уже почти призвала магию, до нее донеслись голоса. Фриг еще не могла различить, о чем они говорят, но один из них точно принадлежал матери.

Решив повременить с сообщением, Фриг начала беззвучно подкрадываться к говорящим. И вскоре стала их понимать. Говорили они почему-то не на лирейском – основном языке Бентской республики, а на офо – языке Пустых земель. Его Фриг знала не слишком хорошо, поэтому часть слов оставалась ей неясна.

– Это опасно. Для шри’ир, для меня, – говорил незнакомый, неопределенный голос. Фриг даже не могла толком понять – женской он или мужской.

«Шри’ир» – она не сразу вспомнила значение этого слова. Кажется, оно означало что-то вроде «богатая госпожа».

– Вернее и проще… – дальше Фриг не разобрала, но там явно был какой-то глагол, похожий на «резать». Но что нужно резать, осталось загадкой.

– Нет. Все должно выглядеть…

Фриг снова задумалась, мучительно вспоминая слово. «Правильно», «натурально», «правдоподобно»?

«Естественно».

– Шри’ир думает, что… – снова слово, похожее на «резать», но теперь существительное. «Порез»? – …выглядит неестественно?

– Шри’ир думает, что это выглядит, как распахнутая дверь в богатый дом.

«Это устойчивое выражение», – догадалась Фриг, она помнила его лишь потому, что оно всегда казалось ей забавным. Оно значит «странно» или даже «подозрительно».

Они еще о чем-то заспорили, заговорив быстрее, и Фриг почти совсем перестала их понимать. Не тратя время даром, она решила рискнуть и подобраться чуть ближе, надеясь, что ее не заметят.

Замок часто потакал прихотям Фриг, скрывая ее присутствие от других, но в саду его влияние слегка ослабевало. Так что она быстро накинула на себя несколько маскировочных чар. Еще ей ужасно хотелось вытащить из Иллюзорной библиотеки заклинание-переводчик, но Фриг боялась, что мерцанием Нити точно себя выдаст.

– Есть много способов… – голос чужака заставил ее замереть. Сначала Фриг показалось, что она ослышалась или неправильно перевела. Но эти слова повторила мать с лирейским акцентом, четко произнося каждый звук.

– Есть много способов убить человека, – сказал ее собеседник.

– Убить человека – да, а сделать это так, чтобы не вызвать подозрений, – нет.

У Фриг внутри все похолодело. Да о чем и с кем говорит ее