— Нашли, нашли! — возвестил Джозеф еще до того, как они успели испугаться отсутствию Эмили. — Она у сестер в церкви Уиллитона. Эмили там осталась. Я возражал, конечно, но разве Эмили переспоришь?

В минуту он оказался увлечен в гостиную, усажен в кресло и допрошен с пристрастием.

Да, жива. Да, невредима. Да, с ребенком как будто все в порядке. Нет, не рассказывала. И не жаловалась. И не плакала. Она…

— …как будто немного не в себе, — смущенно продолжил отвечать на расспросы Элизабет Джозеф. — Эмили встретила, как родную, а вот домой ехать категорически отказалась. «Не могу! Не могу!» А почему «не могу», и ответа у нее нет. Я сначала было подумал, что она нам причину говорит не хочет, а потом вдруг понял, что она и сама не знает. Или боится поверить, — и Джозеф испытующе посмотрел на Элизабет, будто ожидал, что та что-то ему объяснит. Однако она лишь мотнула головой и перевела взор на Энтони.

— Ты почему позволил мисс Эмили одной остаться? — прямо спросил тот. Джозеф передернул плечами.

— Потому что она обо всех беспокоится! — с вызовом ответил он. — О вас, о миссис Уивер! Поклялась глаз с нее не спускать, — он снова обжег взглядом Элизабет, явно пытаясь доказать ей, сколь замечательная у нее сестра. Неужели он сумел распытать Эмили о причине ее огорчений? — А меня к вам отправила, чтобы вы не волновались, значит. Вы же теперь не волнуетесь, миссис Рид? Вам же теперь спокойно, что Эмили торчит в какой-то захудалой деревне среди незнакомых людей целую ночь? Вы наконец-то ей довольны?

— Джозеф, придержи язык! — предупреждающе нахмурился Энтони. — Кажется, уговор был встретиться в Ноблхосе, и именно ты не привез к ужину мисс Эмили! А теперь пытаешься переложить свою вину на другого.

— Мою вину?! — взвился Джозеф. — Да вы все у меня уже под кожей с вашими тайнами и проблемами! И какого черта я время на вас трачу?! Разбирайтесь сами, а я как-нибудь и без этого проживу! Всех благ вам, миссис Рид, мистер Рид! Не поминайте лихом!

С этими словами он развернулся и сердито покинул Ноблхос. Элизабет с сочувствием посмотрела на Энтони.

— Прости, — удрученно проговорил тот. — Не знаю, что на него нашло. Только не думай, что он действительно так считает. Мальчишка, вспыльчивый донельзя. Скоро отойдет и будет жалеть о том, что наговорил.

Несмотря на спокойствие в его глазах, Элизабет все же взяла мужа за руку и нежно ее пожала.

— Помирись с ним, — попросила она. — Он и так переживает и из-за того, что Эмили одну оставил, и из-за того, твой наказ не выполнил, и из-за того, что оказался вроде как обязан тебе за землю. Не хватало ему еще мучиться в опасениях потерять лучшего друга из-за какого-то недоразумения.

Энтони улыбнулся, поднес ее руку к губам.

— Ты само великодушие, ангел мой. Средь всех проблем успеваешь позаботится еще и о совершенно постороннем для тебя строптивце.

— Мне не могут быть посторонними дорогие тебе люди, — отозвалась Элизабет и легонько подтолкнула его к двери. — Иди, пока юный Артмут не наделал глупостей, но помни, что я все-таки тоже нуждаюсь в твоем утешении.

— Уж об этом я никогда не забуду! — торжественно пообещал Энтони и вышел из дома.

Ночь, подобно всему предыдущему дню, была теплой и ясной, и Энтони даже не понадобился огонь, чтобы разглядеть знакомый силуэт у выключенного фонтана. Энтони быстро прошел вперед и сел рядом с товарищем.

— Рад, что не пришлось искать тебя во мраке, — заметил он. Джозеф отвернулся, передернул плечами.

— Сейчас Гектор сено свое дожует — и откланяюсь! — заявил он. — До ближайшего постоялого двора как-нибудь доберемся и после нынешних скачек. Не заезжать же потом за ним в Ноблхос — больно много чести!

— Много для тебя или для коня? — поинтересовался Энтони, отлично зная, что Джозеф имел в виду семью Уиверов, к которой, очевидно, причислял отныне и мистера Рида. Джозеф фыркнул, однако заставил себя промолчать. Это был хороший знак.

— Как думаешь, есть человек, которого мне было бы приятнее видеть своим соседом, чем тебя? — спросил Энтони, решив начать с главного. Джозеф сжал зубы так, что та скрипнули.

— Будет еще! — буркнул он. — Всем станешь по куску земли отстегивать? Эдак у тебя никакого поместья не останется!

— Сомневаюсь, — улыбнулся Энтони его упрямству. — До сих пор, во всяком случае, у меня такого желания еще не возникало.

— У тебя и поместье-то — всего ничего! — раздраженно напомнил Джозеф. — Пару лет назад был таким же нищебродом, как я. А теперь разошелся — не хуже брата! Видел бы тебя отец — отписал бы Кловерхилл дальнему родственнику или договором майората его связал, чтобы неповадно было!

Энтони не выдержал, рассмеялся.

— Вот тогда мне пришлось бы тебя усыновлять! — заявил он и взъерошил Джозефу волосы. — Слушай, помощник барристера, я ведь этот участок подарить тебе собирался, причем из самых корыстных побуждений — чтобы не загнивать здесь на старости лет в одиночестве. Только не знал, как уговорить тебя принять такой подарок. Судя по нынешней твоей реакции, и не уговорил бы. Так что выкуп ее лордом Армутом для меня просто манна небесная. И ты не отвертишься — все оформлено на твое имя и заверено нотариально, — и мне сейчас лишний доход не помешает — когда еще Кловерхилл начнет приносить прибыль?

Джозеф помолчал, поджав губы. А когда заговорил, то совсем об ином.

— Ты, выходит, окончательно решил с адвокатской практикой распрощаться? — напряженно поинтересовался он и вперил в Энтони такой взгляд, который было видно даже в темноте.

Энтони пожал плечами: однозначного ответа на этот вопрос у него не было.

— Боюсь, на второго Мортона у судьбы может не хватить удачи, — негромко заметил он. — А оставлять Элизабет вдовой никак не входит в мои планы.

Джозеф понимающе кивнул, однако следом задрал голову и посмотрел в звездное небо.

— Знаешь, чему я завидую? — неожиданно спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Не Кловерхиллу, даже в его нынешнем состоянии. Не твоей удачливости в любви. Не твоему умению убеждать — хотя когда-то думал, что именно ему. Я завидую тому, что ты всегда точно знаешь, чего хочешь. Можно идти к цели, борясь с трудностями и преодолевая препятствия, когда она есть. А если ее нет — что делать? Может, я видел эту цель в том, чтобы заработать денег и купить себе землю? Или чтобы стать самым молодым барристером в мире, побив твой рекорд? Или — не знаю! — чтобы сделать этот мир лучше, избавив его от людей, подобных Мортону и Ходжу? Так ведь нет — просто делал то, что было интересно. А чем прикажешь заняться теперь? В университет не хочу — тоска смертная. В армию тоже не тянет. Построю себе конуру на обретенной земле и стану ночами из нее выть на луну. Будут обо мне легенды складывать, что о собаке Гурта. Хоть в чем-то тебя обойду.

Энтони усмехнулся.

— Твоей фантазии только позавидовать, — заметил он. — Предлагаю тебе в этой конуре сделать прибежище отвергнутого поэта и писать стихи. Или прозу. А мисс Эмили с ее воображением будет тебе отличной помощницей.