До сих пор Олденбарневельт проявлял свои качества выдающегося государственного деятеля только в ограниченных рамках конфликта с Испанией, из-за которого положение Республики во внешней политике с 1598 г. оставалось неизменным. Соединенные Провинции вели тяжелую и вялотекущую войну, в то же время богатея благодаря невиданному развитию голландской торговли и промышленности. Ранее это неизменное состояние даже шло на пользу Республике. Не видя никаких преимуществ в переговорах или достижении компромисса, а только угрозу и напрасную трату времени, Штаты Голландии не собирались и не желали уступать свои преимущества или рассматривать сколько-нибудь фундаментальное изменение политики.

Эту неподатливость и страх перемен, бравшие свое начало в надолго затянувшемся осадном положении, в котором находилась Республика, не следует недооценивать. Чтобы вывести Олденбарневельта и регентов из позиции глухой обороны, потребовалось большое давление. Но между 1598 и 1606 гг. сложилась новая стратегическая ситуация, потребовавшая от Республики такого напряжения сил, что Олденбарневельт и голландские Делегированные Советы были вынуждены пересмотреть свое положение. Отчасти она была вызвана резким увеличением бремени военных расходов. Между 1597 и 1606 гг. численность голландской армии выросла в пять раз, и во столько же возросли затраты на строительство и содержание фортификационных сооружений. Но в то время, как 1590-е гг. были периодом триумфальных военных успехов, к 1605 г. Республика была вынуждена перейти к обороне и неумолимо теряла завоеванные позиции. В военном смысле положение еще не было катастрофическим, но финансово и психологически продолжать дальше военные действия Соединенные Провинции были не в состоянии. В то же самое время начался упадок морской торговли и судоходства Республики, той опоры, на которой покоились ее жизнеспособность и мощь. Первоначальные последствия испанского эмбарго, введенного в 1598 г., хотя и серьезные, были смягчены тем, что распространялись и на англичан, коммерческую деятельность которых испанские власти вначале также объявили под запретом. В 1604 г., однако, Испания и Англия подписали мирный договор, по условиям которого было согласовано, что, хотя английским кораблям разрешалось плавать в Испанию и Португалию, они ни при каких обстоятельствах не должны были перевозить голландские товары. Английские суда, ходившие в испанские и португальские порты, должны были предъявлять письменные свидетельства, удостоверявшие, что их груз не был голландским и не принадлежал голландским собственникам, а те английские суда, которые пренебрегали этим правилом, без дальнейших проволочек подлежали конфискации испанскими властями, наряду с товарами, предположительно имевшими голландское происхождение. Таким образом, английская корона согласилась с тем, что голландцы были отстранены от участия в начавшейся возрождаться английской коммерции с Испанией и Португалией, и Англия вновь получила доступ к отборной продукции Южной Европы, что угрожало большей части голландской высокоприбыльной торговли, и, по мнению некоторых, означало неизбежный крах голландской мировой торговой гегемонии.

В сентябре 1606 г. Олденбарневельт, обращаясь к тайному комитету Штатов Голландии, заявил, что Республика оказалась в безвыходной ситуации. Он настаивал на том, что Республика должна либо отдать себя под монаршье покровительство Генриха IV, либо попытаться прийти к какому-либо соглашению с Испанией. Более того, в это самое время позиция Испании также претерпела изменения. Ранее эрцгерцог и эрцгерцогиня требовали от Соединенных Провинций в качестве необходимого предварительного условия мирных переговоров признать их суверенитет и права короля Испании. Но в конце 1606 г. Филипп III и его главный министр, герцог Лерма[89], после долгих колебаний решили отказаться от суверенитета, признав «мятежные» провинции независимым государством, если голландцы пойдут на ответные уступки в отношении Индий, о чем эрцгерцогу было поручено сообщить Одленбарневельту. Эта перемена в испанской политике была вызвана двумя главными факторами. Во-первых, Испания также оказалась в отчаянном финансовом положении. Но решающим мотивом стали действия голландцев в Ост-Индии, где они в 1605 г. захватили Амбон, Тернате и Тидоре. Испанские министры осознали, что бессильны помешать голландцам распространить свое господство над Индиями.

Предложение Испании заключалось в том, чтобы продать голландцам независимость в обмен на их согласие уйти из Индий. Когда первое зондирование почвы встретило благоприятный отклик, Филипп поручил эрцгерцогу пойти на уступку в отношении того, что он называл «самым сложным пунктом» («el punto mas dificultoso»), и предложить голландским «мятежникам» признать их независимость. Эти голландско-испанские контакты до декабря 1606 г. носили исключительно неформальный характер, хотя и проходили с ведома Морица Оранского и Вильгельма-Людвига. В этом месяце они были поставлены на формальную основу переговорами Спинолы с Олденбарневельтом от имени Испании и четы эрцгерцогов. Олденбарневельт дал устные заверения, что, в обмен на признание и полный мир, Соединенные Провинции откажутся от Индий. Спинола передал секретную декларацию Альберта и Изабеллы от 13 марта 1607 г., в которой говорилось, что «эрцгерцог и эрцгерцогиня, ничего не желающие так горячо, как увидеть Нидерланды и их достойных жителей избавленными от бедствий войны, сим провозглашают, что готовы вести переговоры с Генеральными Штатами Соединенных Провинций и рассматривать их как свободные земли, провинции и государства, на которые Их Высочества не имеют никаких притязаний, будь то в контексте постоянного мира, перемирия или временного прекращения военных действий на двенадцать, пятнадцать или двадцать лет». Наконец, в апреле 1607 г. было заключено соглашение о прекращении огня. Однако, ознакомившись с текстом, подписанным Спинолой, Филипп и Лерма (не говоря уже о злейших критиках Лермы) ужаснулись, не найдя там ни одной существенной — не говоря уже об эквивалентной — уступки с голландской стороны, которая уравновесила бы признание независимости мятежных провинций Испанией. Альберт и Спинола объяснили, что Олденбарневельт в принципе был согласен на роспуск Ост-Индской Компании и отмену проектировавшейся Вест-Индской компании, но отказывался пойти на столь крупные оговорки, подписывая простое предварительное соглашение о прекращении огня до начала собственно мирных переговоров. Таким образом, соглашение было подписано без какой-либо явной уступки в пользу Испании. Не удивительно, что оно было встречено с насмешками при европейских дворах и повсеместно расценивалось как унижение для испанской монархии.

Возмущение испанцев выросло еще больше из-за почти одновременно полученных новостей об одержанной голландским флотом, состоявшим из 26 военных кораблей, победе в морском сражении у побережья южной Испании. После первой дальней морской операции в 1598 г., когда флот с 8 000 человек на борту был отправлен к Азорским островам и Сан-Томе, Генеральные Штаты посылали еще несколько флотов к побережью Испании и Португалии, но до сих пор без сколько-нибудь заметных успехов. Но в 1607 г., решив принять определенные меры, чтобы сгладить тягостное впечатление, произведенное недавними победами Спинолы на суше и, возможно, добиться также некоторого престижа для Штатов Голландии, Олденбарневельт и его коллеги отдельно от штатгальтера организовали свою морскую кампанию. Войдя прямо в Гибралтарский залив, голландский флот 25 апреля 1607 г. нанес сокрушительное поражение испанской эскадре, состоявшей из почти такого же количества кораблей с большим количеством пушек, полностью уничтожив десять ее больших галеонов. Гибель в самый разгар сражения голландского адмирала Якоба ван Хемскерка предоставила Штатам Голландии по возвращении флота возможность устроить ему пышные похороны со всеми государственными почестями, которое стали в то же время прославлением могущества голландской буржуазии на море. Церемония погребения ван Хемскерка положила начало республиканскому культу павших в боях адмиралов, который перерос затем в популярный метод противовеса военному престижу штатгальтеров. В похоронной процессии приняли участие около 800 регентов и директоров Ост-Индской компании; гроб несли четырнадцать морских капитанов. Чтобы увековечить славу морского героя Голландии, Штаты заказали великолепную мраморную гробницу, которую торжественно установили в Старой церкви в Делфте.