В 11 часов 30 минут Редль попрощался с Поллаком и вернулся в свой отель. В полночь четыре офицера в полной форме вошли к нему. Редль в это время сидел за столом и писал. Он встал и поклонился.

— Я знаю, зачем вы пришли, — сказал он. — Я погубил свою жизнь. И пишу прощальные письма.

— Нам необходимо узнать масштаб и продолжительность вашей… деятельности.

— Все, что вы хотите знать, вы найдете в моем доме в Праге, — ответил Редль и попросил револьвер.

Ни у кого из офицеров не оказалось оружия; но через четверть часа один из них вернулся с браунингом и протянул его полковнику.

Оставшись один, Редль твердым и четким почерком написал на половинке листа почтовой бумаги:

Он оставил два запечатанных письма. Одно — своему брату, другое — генералу Гислю, который поверил в него и рекомендовал в Прагу. По иронии судьбы именно продвижение по службе привело Редля к гибели. Если бы его дарования не вдохновили начальника, он, по всей вероятности, остался бы в Вене. Занимая свой пост в КС и имея явный талант к работе секретных служб, Редль мог бы еще много лет маскировать свою предательскую деятельность с помощью уловок, недоступных ему как начальнику штаба армейского корпуса в Праге.

Офицеры, назначенные начальником австрийского генерального штаба для допроса Редля и его немедленной ликвидации, отправились в кафе «Централь», заказали кофе и стали в напряженном молчании ждать всю ночь. Одного из них оставили следить за входом в отель «Кломзер»; каждые полчаса дежуривший на этом посту сменялся. Только в 5 утра они приступили к дальнейшим действиям. Вызвав в кафе одного из сыщиков, выследивших Редля, ему дали конверт, адресованный изменнику, с приказом вручить ему лично. Сыщика предупредили о том, что он может застать, и инструктировали вернуться, не поднимая тревоги, если полковник окажется мертвым.

Прибыв в отель, сыщик сообщил о своем поручении сонному портье, поднялся наверх и постучался в дверь номера 1-го. Не получив ответа, он попробовал открыть дверь. Та оказалась незапертой. Он вошел в ярко освещенную комнату и нашел Редля лежащим в положении, которое говорило о том, что полковник пустил себе пулю в висок, стоя перед зеркалом под ярким светом. Полицейский агент немедленно вышел, закрыл за собой дверь и на цыпочках прошел мимо дремавшего портье.

Через несколько минут портье был разбужен телефонным звонком. Полковника Редля требовали к телефону. Так что портье отправился наверх и обнаружил тело ровно через тринадцать часов после того, как два письма с адресом «Опера Бал, 13» были выданы получателю на центральном почтамте.

Дирекция отеля тотчас же сообщила в городскую полицию, ее начальник Гайер и врач поспешили в отель «Кломзер». Никакого дальнейшего вмешательства военных властей не последовало. Но преданный Редлю слуга, чех Иозеф Сладек, пытался заинтересовать Гайера своей находкой. Обнаруженный браунинг не принадлежал его хозяину. В полночь к нему приходили четыре офицера. Может быть, это убийство? Гайер отвел лакея в сторону и так откровенно и внушительно с ним поговорил, что явившиеся на другой день репортеры не могли выудить у Сладека ни слова.

Как только Конраду фон Гетцендорфу донесли, что Редль покончил с собой, он отправил в Прагу специальным поездом комиссию, состоящую из полковника и майора. Обследование дома Редля производилось ими в присутствии генерала фон Гисля, и результаты оказались сенсационными. Жилище Редля было обставлено роскошно — из документов следовало, что в 1910 году он купил себе дорогое поместье в Вене и за последние пять лет приобрел по меньшей мере четыре автомобиля самых дорогих марок.

Сослуживцы-офицеры Редля принимали его за человека со средствами, но жил он как настоящий миллионер. В его винном погребе нашли 160 дюжин бутылок винтажного шампанского. Обнаружилось, что из России он только за девять месяцев получил около 60 тысяч крон. Это в десять раз превышало жалованье полковника, но роскошный образ жизни заставляет думать, что это была далеко не полная цифра его «доходов». Царская секретная служба издавна славилась своей щедростью, и Редль получал, вероятно, в пять-шесть раз больше названной суммы.

Пожалуй, самый любопытный штрих во всей этой необыкновенной истории был дан в Праге. Чтобы сохранить измену Редля в тайне, были приняты чрезвычайные меры предосторожности. Во всей Австрии только десять человек знали об этом факте — начальник генерального штаба, высшие чины секретной службы и военного министерства и главные чины венской полиции. Каждый из них дал особую подписку о том, что не проронит ни слова. Даже сам император Франц-Иосиф и его наследник эрцгерцог Франц-Фердинанд не должны были знать правду. И все эти меры предосторожности провалились по одной лишь причине, что лучший слесарь Праги был одновременно классным футболистом.

В воскресенье 25 мая 1913 года слесарь Вагнер не смог принять участие в игре своей команды «Шторм», и эта команда проиграла матч со счетом 7–5, главным образом по причине его отсутствия, как сообщала на другой день «Прагер Тагеблат». Капитан «Шторма» оказался помощником редактора «Прагер Тагеблат», и когда в понедельник он наведался к Вагнеру, чтобы осведомиться о причинах его отсутствия, то узнал о том, что Вагнеру пришлось отложить роль защитника по приказу высокопоставленных армейских офицеров.

Одним словом, Вагнера вызвали вскрыть замок на входной двери дома Альфреда Редля, а затем подобрать ключи к замкам или взломать замки всех комодов, шкафчиков, гардеробов, сундуков, столов и буфетов. В них оказалось огромное множество бумаг, фотографий, немало денег, карт и планов. Некоторые бумаги, как он слышал, были на русском языке. Офицеры, как видно, были полностью обескуражены и все восклицали: «Неужели это возможно!», «Кто бы мог подумать!».

Капитан футбольной команды, журналист и друг спортсмена-слесаря Вагнера, начал немедленно действовать. Как помощник редактора, он в номере за тот день поместил сообщение официального венского «Корреспондецбюро». В нем «с прискорбием сообщалось» о самоубийстве полковника Альфреда Редля, начальника штаба 8-го корпуса — «весьма талантливого офицера, который мог дослужиться до самых высоких постов». Полковник, прибыв в Вену «по служебному делу, застрелился в припадке депрессии, вызванной продолжительной и изматывающей бессонницей». А русские документы — фотографии и планы, комиссия офицеров, присланная для обыска на квартире у Редля через несколько часов после его самоубийства? Это означало шпионаж и это означало измену!

Капитан «Шторма» раскрыл сенсационную тайну, но не решился ее напечатать. Цензура в Богемии даже в 1913 году была столь сурова, что самое осторожное изложение в печати «дела Редля» означало бы полицейский налет на редакцию, закрытие газеты и арест сотрудников. Однако чешская и немецкая публика умела читать между строк и даже заглядывать «за параграфы». Чтобы дать своим читателям понять, что Редль был шпионом и предателем, капитан «Шторма» и редактор газеты сфабриковали для номера «Прагер Тагеблат» от вторника 27 мая следующее «опровержение»: