«Печень, — подумал Ральф. — У нее нелады с печенью».

— Но ведь вы не хотите, чтобы со Сьюзен Дэй действительнопроизошло что-то плохое? — встревоженно глядя на официантку, поинтересоваласьЛуиза.

— По виду вы человек добрый, вряд ли вы желаете ей зла.

Женщина выдохнула через нос, выпуская два протуберанца.

— Не такая уж я хорошая, как кажусь, милочка. Если Господьсделает с ней что-то, я первая запрыгаю от радости, говоря: «Да исполнится волятвоя», поверьте. Но если вы имеете в виду насилие со стороны безумцев — делодругое. Подобные вещи ставят нас на одну доску с теми, кого мы хотимостановить. Безумцы, однако, считают иначе. Они ведь как джокеры в колоде карт.

— Да, — согласился Ральф. — Верное определение.

— Думаю, на самом деле мне не хочется, чтобы с этой дамойслучилось что-то плохое, — заключила официантка, — но все может быть. Все чтоугодно.

И если такое произойдет, то пусть она винит только себя. Онав волчьей стае… А женщине среди волков не следует слишком удивляться, если еепокусают.

5

Ральф не был уверен, что после этого ему захочется есть,однако его аппетит отлично пережил взгляды официантки на аборты и Сьюзен Дэй.Помогли ауры; никогда прежде еда не казалась такой вкусной, даже когда он былподростком и ел пять или шесть раз в день, было бы что.

Луиза не уступала ему в проворстве. Наконец она отодвинула всторону тарелку с остатками жареного картофеля и кусочком бекона. Ральф играючирасправился с картофелем и беконом, положил сосиску на тост, затолкалимпровизированный сэндвич в рот, проглотил и, шумно выдохнув, откинулся наспинку стула.

— Твоя аура на два тона потемнела, Ральф. Непонятно,означает ли это, что тебе хватит есть, или что ты умрешь от несварения желудка.

— Скорее всего, и то и другое, — ответил он. — Ты тоже сновавидишь?

Луиза кивнула.

— Знаешь, — произнес Ральф, — в данный момент больше всегона свете мне хочется вздремнуть. — Так оно и было. Теперь, в тепле и сытости,последние четыре месяца недосыпания навалились на Ральфа пудовым грузом; глазасловно засыпало песком.

— Сейчас для этого неподходящий момент, — встревоженновозразила Луиза. — Очень плохая мысль.

— Согласен.

Луиза хотела попросить счет, но затем передумала и спросила:

— Может быть, стоит позвонить твоему другу-полицейскому,Лейдекеру?

Вдруг он согласится помочь?

Ральф со всей тщательностью, на какую только способен былего затуманенный мозг, обдумал предложение, затем отрицательно покачал головой:

— Вряд ли я осмелюсь. Что мы можем сообщить Лейдекеру, нескомпрометировав себя? И это лишь часть проблемы. Если он даже подключится… Ноподойдет к делу неправильно… Он только усложнит ситуацию.

— Ладно. — Луиза подозвала официантку. — Отсюда мы поедем,опустив все стекла, а затем остановимся в «Данкин донатс» и захватим с собойкофе и пирожные. Сегодня плачу я.

Ральф улыбнулся. Улыбка вышла широкой, расплывшейся икакой-то несвязной, напоминая блаженную ухмылку подвыпившего гуляки.

— Обязательно, мадам.

Когда подошла официантка и положила перед ним чек, Ральфзаметил, что на ее фартуке больше нет значка «ЖИЗНЬ — ЭТО НЕ ВЫБОР».

— Послушайте, — с трогательной открытостью произнесла она. —Мне жаль, если я вас обидела. Вы же приехали завтракать, а не выслушиватьнотации. — Вы нас не обидели, — успокоил ее Ральф и взглянул на Луизу, тасогласно кивнула. Официантка улыбнулась:

— Спасибо, а то я действительно залетела на вас. В любойдругой день ничего подобного не случилось бы, но сегодня в четыре часа дня мыустраиваем митинг, я буду представлять мистера Далтона. Для выступления мнеотводят три минуты, кажется, столько заняло и мое обращение к вам.

— Ничего, ничего. — Луиза похлопала женщину по руке. — Всенормально. Улыбка официантки стала шире и теплее, но когда она повернулась кним спиной, Ральф увидел, что выражение удовольствия исчезло с лица Луизы. Онасмотрела на желтовато-черное пятно, парящее над правым бедром официантки. Ральфдостал из нагрудного кармана ручку, перевернул бумажную салфетку и быстронабросал несколько слов. Затем, вытащив бумажник, извлек пять долларов иположил их поверх написанного. Когда официантка подойдет за чаевыми, онаобязательно прочтет послание.

Ральф взял чек и помахал им перед лицом Луизы.

— Это наше первое настоящее свидание, значит, будем платитьпополам, — сказал он. — Если я оставлю ей пять, то мне не будет хватать трехбаксов. Только не говори, что ты разорена.

— Кто? Королева покера в Ладлоу? Не глупи, дорогой. — Луизапередала ему пригоршню беспорядочно сложенных купюр, вытащив их из сумочки.Пока Ральф выискивал нужную ему банкноту, Луиза прочитала написанное насалфетке:

«Мадам, Вы страдаете острой дистрофией печени, и вамнеобходимо срочно обратиться к врачу. Настоятельно советую держаться подальшеот Общественного центра Дерри сегодня вечером».

— Я знаю, это глупо, — сказал Ральф.

Луиза чмокнула его в кончик носа: — Никогда не глупопомогать людям. — Спасибо. Однако вряд ли она поверит. Эта дама посчитает, чтонас обидел вид ее значка, несмотря на все наши уверения, и что данная запискалишь своеобразный эквивалент ответа на ее нападки.

— Можно убедить и иначе.

Луиза сосредоточила взгляд на официантке — та, стоя вдверном проеме, болтала с поваром. Естественный серо-голубой цвет ауры Луизыстал насыщеннее, а сама аура сжалась, превратившись в облегающую тело капсулу.Ральф не сознавал вполне, что именно происходит… Но все чувствовал.

Волосы у него встали дыбом, по коже побежали мурашки. «Онанаполняется силой, — подумал он, — нажимает на все выключатели, запускает в ходвсе турбины, делая это отчасти из-за женщины, которую никогда прежде не виделаи, возможно, никогда больше не увидит».

Официантка тоже почувствовала постороннее вмешательство.

Она оглянулась, словно кто-то окликнул ее по имени. Луизанатянуто улыбнулась и помахала рукой, но когда она заговорила с Ральфом, голосее дрожал от усилия.

— Я почти… Почти добралась.

— Добралась до чего!

— Не знаю. Того, что было нужно мне. Все произошломгновенно.

Женщину зовут Зое, с двумя точками над "е".