Триггер Вашон уже не улыбался, его темные глаза с мрачнымвниманием изучали Ральфа.

— Я срисовал значки прежде, чем те успели исчезнуть состекла, — пояснил он, — я знал, что видел их раньше, а когда вернулся домой, топонял, где именно. Мой старший брат Марсель воевал на Тихом. Он привез оттудаименно такой шарф. Но я на всякий случай переспросил его, и Марсель записалперевод на карточке. — Триггер указал на листок бумаги, зажатый в руке Ральфа.— Я хотел рассказать тебе при первой же возможности, но все время забывал.Кажется, лучше бы я вообще забыл об этом навсегда.

— Нет, нет.

Луиза взяла карточку у Ральфа:

— Что это? Что это значит?

— Позже объясню. — Ральф потянулся к рычагу коробки передач.На сердце словно камень лег. Луиза рассматривала символы, нарисованные начистой стороне карточки, повернув к Ральфу отмеченное сообщение:

«Л. Г. УЭЛЛС. КОЛОДЦЫ И СУХАЯ КЛАДКА».

А ниже шла надпись, сделанная старшим братом Триггера:

«КАМИКАДЗЕ».

Все мы Олд-таймеры, и каждый прячет бритву.

Роберт Лоуэлл «Бредя по грусти»

1

Проезжая по Хоспитл-драйв, Ральф и Луиза обменялись лишьпарой слов. — Ральф?

Он бросил на женщину кроткий взгляд, затем вновь сталвнимательно смотреть на дорогу. Под капотом двигателя опять застучало, но Луизаеще ничего не слышала. Он надеялся, что она не обратит внимания напостукивание.

— Кажется, я знаю, где сейчас находится Эд. Еще на крыше ябыла уверена, что узнала здание, которое нам показали коротышки.

— Что же это такое и где?

— Гараж для аэропланов. Как-там-вы-называете-это… Ангар.

— О Боже, — выдохнул Ральф. — Прибрежная авиация на БарХарбор-роуд? Луиза кивнула:

— Они занимаются чартерными перелетами, обзорнымиэкскурсиями над морем и тому подобным. Однажды в субботу мистер Чесс заехалтуда и поинтересовался у служащего, сколько он возьмет за обзорный полет.Мужчина назвал сумму в сорок долларов — намного больше того, что мы моглипозволить себе истратить на подобные развлечения. Будь это летом, он не уступилбы нам ни цента, но стоял апрель, и мистеру Чессу удалось сбить цену додвадцати. Я считала, что и это дороговато для прогулки, длившейся меньше часа,но не жалею, что мы все же полетели. Страшновато, но до чего красиво!

— Как и с аурами, — заметил Ральф.

— Да… — Голос Луизы дрогнул. Ральф повернулся и увиделслезы, стекающие по ее щекам. — … Как и с аурами.

— Не плачь, Луиза.

Она отыскала в сумочке платок и промокнула глаза.

— Не смогла удержаться. Слово, написанное по-японски,означает «камикадзе»? «Священный Ветер»? — Она помолчала, губы ее дрожали. —Пилот-самоубийца.

Ральф кивнул. Ладони его плотнее обхватили руль.

— Да, — сказал он. — Таково значение этого слова.Пилот-самоубийца.

2

Шоссе N33 — известное в городе как Ньюпорт-авеню, —пробегало всего в четырех кварталах от Гаррис-авеню, но у Ральфа не возниклоникакого желания появляться на своей улице. Причина была проста и очевидна: нион, ни Луиза не могли себе позволить, чтобы старые друзья увидели ихпомолодевшими за пару дней лет на пятнадцать-двадцать.

Интересно, кто-нибудь из приятелей заявил в полицию об ихисчезновении? Ральф считал это вполне возможным, однако надеялся, что вниманиедрузей (по "крайней мере, некоторых из них) занято более значительнымисобытиями; Фэй и другие приятели, отирающиеся на площадке для пикников, слишкомвзволнованы смертью сразу двух коллег — Старых Кляч, — чтобы тратить время нараздумья, куда это запропастились Ральф Робертс и Луиза Чесс.

«И Билли и Джимми теперь уже похоронены», — подумал он.

— Если у нас есть время на завтрак, Ральф, пожалуйста, найдиместечко как можно скорее — я так голодна, что могу съесть целого быка спотрохами! Теперь они находились западнее больницы на целую милю — достаточнодалеко, чтобы Ральф чувствовал себя в относительной безопасности.

Впереди он заметил закусочную. Въехав на стоянку для автомобилей,Ральф подумал, что не бывал здесь со времени болезни Кэролайн… Уже более двухлет.

— Вот мы и приехали, — сообщил он Луизе. — И мы не простобудем есть, мы съедим все, что сможем. Вряд ли сегодня нам подвернется еще однатакая возможность.

Луиза улыбнулась, как школьница.

— Насчет меня можешь не беспокоиться, Ральф. — Женщинапоерзала на сиденье. — К тому же мне необходимо истратить пенни.

Ральф кивнул. Никакой еды со вторника, как и никакихостановок для посещения туалета. Луиза может потратить пенни, он же намеревалсяоккупировать кабину мужского туалета и спустить парочку долларов. — Пойдем, —сказал Ральф, выключая мотор. — Сначала туалет, затем пирушка.

По дороге Луиза сообщила ему (говоря несколько манерно), чтовряд ли Мина или Симона сообщили о ее исчезновении. Когда Ральф повернулся кней, чтобы спросить о причинах такой уверенности, он удивился, увидев, чтоженщина покраснела.

— Они же знают, что я многие годы влюблена в тебя.

— Ты шутишь?

— Нет, конечно, — еще более смущаясь, ответила Луиза. —Кэролайн тоже догадывалась. Некоторые женщины стали бы возражать, но она знала,насколько все безобидно. Насколько я безобидна. Она была такой хорошей, Ральф.

— Да.

— В общем, они подумают, что мы… Ну, сам понимаешь.

— Уединились по-французски?

Луиза рассмеялась:

— Что-то в этом роде.

— А тебе бы хотелось уединиться, Луиза?

Женщина, встав на цыпочки, шепнула ему на ухо:

— Если мы выберемся из этой заварухи живыми, ты толькоспроси.

Ральф поцеловал ее в уголок рта и распахнул входную дверь:

— Можете рассчитывать на меня, мадам.

Они разошлись, а когда Ральф вновь присоединился к ней,Луиза выглядела одновременно задумчивой и потрясенной.

— Не могу поверить, что это я, — тихо произнесла она. —Минуты две разглядывала себя в зеркало, но не верю глазам своим. Исчезли«гусиные лапки» в уголках глаз и, Ральф… Мои волосы. — Темные испанские глазасмотрели на него, искрясь недоумением. — А ты! Бог мой! Вряд ли ты выглядел также хорошо даже в сорок лет.