– Дэнни, – сказала мать. – Твои сапожки.

– Слишком поздно, – ответил он, не сводя со взрослых глаз вкаком-то отчаянном безумии. Мальчик поглядел на Дика, и вдруг в голове уХоллоранна возник образ часов под стеклянным колпаком, часов из бального зала,которые в 1949 году подарил отелю шведский дипломат. Стрелки показывали безодной минуты полночь.

– О Господи, – сказал Холлоранн. – Боже милостивый.

Обхватив Венди одной рукой, Дик поднял ее, а другой рукойприжал к себе Дэнни. И побежал к лестнице.

Когда Холлоранн сдавил сломанные ребра, а в спине что-тозашло одно за другое, Венди пронзительно вскрикнула от боли, однако Дик несбавил ходу. Не отпуская их, он нырнул вниз по лестнице. Один глаз был широкораскрыт в отчаянии, другой заплыл, превратившись в крохотную щелку. Дикнапоминал одноглазого пирата, похищающего заложников, чтоб потом получить заних выкуп.

Во внезапном озарении он понял, почему Дэнни сказал, чтослишком поздно. Он ощутил, как в подвале назревает взрыв, назревает, чтобыгрохнуть, раздирая нутро этого проклятого дома.

И поднажал, стрелой пролетев по вестибюлю прямо кдвустворчатым дверям.

Оно торопилось по подвалу на слабый желтый свет единственнойлампочки, туда, где находилась топка. Оно всхлипывало от страха. Еще немного –совсем немного – и оно заполучило бы мальчишку вместе с его замечательной, ни счем не сравнимой силой! Теперь проиграть нельзя было. Это нельзя былодопустить. Оно скинет давление в котле, а потом сурово накажет мальчишку.

– Нельзя! – кричало существо. – О нет, нельзя!

Спотыкаясь, оно поспешило через комнату к котлу. Половинадлинного цилиндрического корпуса раскалилась докрасна, излучая ровный жар.Котел пыхтел, скрежетал и, как чудовищная каллиопа6, с шипением выпускал повсем направлениям облачка пара. Стрелка манометра убежала на дальний конецшкалы.

– НЕТ, ЭТО НЕЛЬЗЯ ДОПУСТИТЬ! – закричалсмотритель-управляющий.

Существо положило руки – руки Джека Торранса – на вентиль,не обращая внимания на запах горелого, который поднялся от обуглившейся плоти,когда раскаленное докрасна колесо утонуло в ней, будто это была мягкая дорожнаягрязь. Вентиль поддался. Существо с торжествующим воплем отвернуло его доупора. Из котла с громовым ревом вырвался пар – словно дружно зашипела дюжинадраконов. Но прежде, чем пар полностью скрыл из вида стрелку манометра, онаявственно начала отклоняться обратно.

– ПОБЕДА! – завопило существо. В поднимающемся горячемтумане оно выделывало непристойные па, размахивая над головой охваченнымипламенем руками. – УСПЕЛ! ПОБЕДА! УСПЕЛ! УСПЕЛ ВОВРЕМЯ!

Слившиеся в пронзительный вопль торжества слова поглотилразрушительный рев – это взорвался котел «Оверлука».

Вывалившись из двустворчатой двери, Холлоранн пронес обоихпо канаве, прорытой в большом сугробе на крыльце. Он отчетливо видел зверей –кусты живой изгороди, – четче, чем раньше, и в тот миг, когда он понял, чтосбылись его худшие опасения и звери перекрыли дорогу от крыльца к снегоходу –отель взорвался. Дику почудилось, что все произошло сразу, хотя позже,вспоминая ход событий, он понял – такого быть не могло.

Раздался несильный взрыв, звучащий словно бы на однойвсепроникающей ноте, (ВУУУУММММММММММММ…) после чего в спину ударил теплыйвоздух, который как бы осторожно подтолкнул их. Дыхание взрыва сбросило всехтроих с крыльца, и, пока они летели по воздуху, в голове у Холлоранна мелькнуласпутанная мысль:

(вот так должен чувствовать себя супермен) Упустив Дэнни иВенди, он врезался в сугроб. Снег набился под рубашку и в нос, и Холлораннсмутно осознал, что пострадавшей щеке от этого приятно.

Потом он с трудом вскарабкался на верхушку сугроба, не думаяв этот момент ни про зверей живой изгороди, ни про Венди Торранс, ни даже промальчика. Он перекатился на спину, чтобы видеть, как умирает отель.

Окна «Оверлука» разлетелись. В бальном зале колпак,прикрывающий часы на каминной полке, треснул, развалился надвое и слетел напол. Часы перестали тикать; зубчики, стерженьки, балансир замерли. Раздался толи вздох, то ли шепот, вылетела большая туча пыли. В двести семнадцатом ваннавдруг раскололась пополам, выпустив немного зеленоватой, едко пахнущей воды. Впрезидентском люксе вдруг вспыхнули обои. Двери бара «Колорадо» неожиданносорвались с петель и свалились на пол столовой. Огонь попал под арку подвала набольшие груды и стопки старых бумаг, и те вспыхнули, фыркая, как бенгальскиеогни. Кипящая вода извергалась на языки пламени, но не гасила их. Бумагискручивались и чернели, как осенние листья, горящие под осиным гнездом. Топкавзорвалась и разнесла потолочные балки подвала: ломаясь, они осыпались, каккости динозавра. Ничем не сдерживаемая газовая горелка, питавшая топку,взметнулась ревущим огненным столбом сквозь треснувший пол вестибюля. Ковровыедорожки на ступеньках лестницы загорелись и наперегонки погнали пламя кплощадке второго этажа, как будто жаждали сообщить чрезвычайно приятноеизвестие. Отель сотрясала канонада взрывов. В столовой с треском и звоном,сбивая столы, рухнула люстра – двухсотфунтовая хрустальная бомба. Пять труб«Оверлука» изрыгнули пламя к промоинам в тучах.

(Нет! Нельзя! Нельзя! НЕЛЬЗЯ!) Существо визжало; визжало, ноголоса уже не было – осталась лишь воющая паника, смерть и проклятия, слышныетолько ему одному; оно растворялось, лишаясь рассудка и воли; оно рвало паутинуи искало, искало и не находило, выбираясь, выбираясь в, удирая, уходя впустоту, в ничто, оно осыпалось…

Рев сотрясал весь фасад отеля. Стекла вылетели на снег ипоблескивали там алмазной крошкой. Изображавшая собаку фигура живой изгороди,которая направлялась к Дэнни с матерью, попятилась, расписанные тенью подмрамор зеленые глаза стали равнодушными, хвост поджался под брюхо, ляжки опалиот малодушного страха. В голове Холлоранна зазвучал ее полный ужаса вой, ккоторому примешивалось испуганное, недоуменное мяуканье больших кошек. С трудомподнявшись на ноги, чтобы подойти к Венди и Дэнни и помочь им, он увидел нечтоболее кошмарное, чем все прочее: все еще укутанный снегом кролик бешеноколотился в стальную сетку ограды на дальнем конце детской площадки и та, какцитра из плохого сна, вызванивала некое подобие музыки. Треск и хруст тесносросшихся веток и прутиков, составлявших тело кролика и ломавшихся, как кости,долетал даже сюда.

– Дик! Дик! – закричал Дэнни. Он пытался поддержать мать,помочь ей дойти до снегохода. Вещи, которые он прихватил для нее и для себя,оказались раскиданы между тем местом, где они упали и тем, где стояли теперь.Холлоранн вдруг сообразил, что молодая женщина одета в ночную рубашку и халат,Дэнни – без курточки, а на улице мороз.