(это им он меня треснул?) Ну, чем его треснули, значения неимело, ведь так? Тем не менее пальцы Холлоранна поднялись к лицу и началиощупывать большую опухоль на щеке. Один удар – и трудов дантиста, которыеобошлись Дику в шесть сотен долларов, как не бывало. И потом, (может быть, онтреснул меня не этим. может, молоток потерялся, или его украли. или взяли напамять, в конце концов) по сути дела, какая разница? Летом здесь некому будетиграть в роке. Не только летом, вообще никогда в обозримом будущем.

Действительно, разницы никакой. Вот только вид расставленныхв стойке молотков, одного из которых недоставало, словно бы очаровывал,захватывал. Дик поймал себя на том, что думает, как твердая деревянная головкаударяет по круглому деревянному шару. Бух! Замечательный летний звук. Что представляет,как шар катится по (костям, крови.) гравию. Это по ассоциации вызваловоспоминание о (костях, крови.) чае со льдом, гамаках, дамах в белых соломенныхшляпах, комарином звоне и (скверных маленьких мальчиках, которые играют не поправилам) тому подобном. Точно. Приятная игра. Сейчас не в моде, но… приятная.

– Дик? – тоненький, обезумевший и, подумал Холлоранн,довольно-таки неприятный голосок. – Дик, с тобой все в порядке? Выходи.ПОЖАЛУЙСТА!

(давай, ниггер, выходи, масса зовет всех вас) Рука Дикакрепко сжала ручку молотка. Ощущение оказалось приятным, понравилось.

(пожалеешь розог – испортишь ребенка) В мерцающей,проколотой огнем темноте взгляд Холлоранна стал бессмысленным. Право, он сделаетим обоим одолжение. Она вся переломана… ей больно… и почти во всем этом (вовсем) виноват проклятый мальчишка. Точно. Он бросил в огне собственногопапочку. Ежели поразмыслить, такое дело недалеко ушло от убийства, черт дери.Отцеубийство, вот как это называется. Экая мерзость.

– Мистер Холлоранн? – голос Венди был тихим, слабым,недовольным. И не слишком понравился Холлоранну.

– Дик! – теперь малыш всхлипывал от ужаса.

Холлоранн извлек молоток из стойки и повернулся на белыйсвет, потоком льющийся из фары снегохода. Он неровными шагами зашаркал подощатому полу сарая, как пущенная заводная игрушка.

Вдруг он остановился, удивленно глядя на молоток в своейруке, и с нарастающим ужасом спросил себя – что ж это он задумал? Убийство? ОНЧТО, ОБДУМЫВАЛ УБИЙСТВО?

На миг сознание Дика как будто полностью затопил слабоподначивающий грубый голос:

(ну же! ну, ты, слабый в коленках! ниггер без яиц! убей их!УБЕЙ ОБОИХ!) Тогда, с еле слышным, полным ужаса криком, Дик отшвырнул молотокза спину. Тот со стуком упал в угол, где лежали попоны, уставив на Холлораннаодну из двух головок, приглашая совершить нечто отвратительное…

Дик спасся бегством.

Дэнни сидел на сиденье снегохода, Венди слабо держалась занего. Мальчика трясло как в лихорадке, лицо блестело от слез. Стуча зубами, онвыговорил:

– Где ты был? Мы испугались!

– Где ж еще пугаться, как не здесь, – медленно произнесХоллоранн. – Даже сгори это до основания, ближе, чем на сто миль меня к немуподойти не заставишь. Ну, миссус Торранс, завернитесь-ка вот в это. Я помогу.Ты тоже, Дэнни. Ну-ка, чтоб стал похож на араба!

Он завернул Венди в два одеяла, соорудив из одного капюшон,чтоб прикрыть ей голову, и помог Дэнни завязать свои, чтобы те не спадали.

– Ну, теперь держитесь, что есть силы, – сказал он. – Путьнеблизкий, но худшее теперь уже позади.

Он объехал вокруг сарая, а потом направил снегоход обратнопо своему же следу. Теперь «Оверлук» превратился в пламенеющий под небом факел.Пламя проело в его боках огромные дыры, а внутри воцарился красный ад, которыйто разгорался, то притихал. По обугленным водостокам дымящимися водопадамистекал растаявший снег.

Они протарахтели по газону перед парадным крыльцом. Дорогабыла хорошо освещена. Сугробы светились ярко-алым.

– Глядите! – закричал Дэнни, когда перед воротами Холлораннсбавил ход. Мальчик тыкал пальцем в сторону детской площадки.

Все фигуры живой изгороди вернулись на свои места, однаковетви обнажились, потемнели, будто опаленные. Мертвые сучья в отблесках пламенизастыли, сплетенные в сеть. У подножия фигур, как опавшие лепестки, былирассыпаны маленькие листочки.

– Умерли! – с истерическим торжеством выкрикивал Дэнни. –УМЕРЛИ! СДОХЛИ!

– Шшшшш, – сказала Венди. – Все хорошо, милый. Все хорошо.

– Эй, док, – сказал Холлоранн. – Давай-ка поедем вкакое-нибудь теплое местечко. Готов?

– Да, – прошептал Дэнни. – Давным-давно готов…

Холлоранн протиснулся в щель между воротами и столбом. Черезмгновение они оказались на дороге, целясь в сторону Сайдвиндера. Шум мотораснегохода ослабел и затерялся в неумолчном реве ветра. Под его дуновениемостовы фигур превратились в огромные погремушки, и ветер трещал в их ветвях,рождая утомленный, тихий, безутешный звук. Огонь то вспыхивал, то притихал.Спустя некоторое время после того, как тарахтение снегохода затихло, в«Оверлуке» провалилась крыша – сначала в западном крыле, потом в восточном, аеще через несколько секунд – в центральной части здания. В заполненную воемветра ночь взметнулся по спирали огромный сгусток искр и пылающих обломков.

Ветер швырнул кучку горящей черепицы и несколько реек вдвери сарая.

И немного погодя сарай тоже загорелся.

Когда Холлоранн остановился, чтобы залить в бак остатокбензина, до Сайдвиндера оставалось еще двадцать миль. Он начинал сильнотревожиться за Венди Торранс – она как бы уплывала от них. А ехать еще такдалеко!

– ДИК! – закричал Дэнни. Забравшись на сиденье с ногами, онпоказывал куда-то пальцем. – ДИК, СМОТРИ! СМОТРИ! ТАМ!

Снег прекратился. Из расходящихся туч выглянул серебряныйдоллар луны. Впереди на дороге виднелась жемчужная цепь огней – далеких, нодвижущихся по извилистому серпантину шоссе в их сторону. Ветер на мгновениезатих, и Холлоранн услышал далекое жужжащее ворчание моторов. Снегоходы!

Холлоранн, Дэнни и Венди встретились с ними через пятнадцатьминут. Им привезли одежду, бренди и доктора Эдмондса.

И долгая тьма закончилась.

Проверив салаты, приготовленные учеником, и заглянув вкастрюлю с бобами по-домашнему (на этой неделе они служили аппетитнойзакуской), Холлоранн развязал фартук, повесил на крючок и выскользнул черезчерный ход. До того, как всерьез приступить к обеду, у него оставалось примерносорок пять минут.