Серый Пёс висит на стене, распятый железными гвоздями,забитыми куда попало в руки и тело. Прямо перед ним, на противоположной стене,сплетается невероятным узором, пылает драгоценным огнём искрящаяся самоцветнаяжила. Странно. Насколько он помнит рудник, самоцветные камни, попадавшие подкирку, больше напоминали простые бурые желваки. Требовался очень опытный глаз,чтобы распознать живую радугу недр, затаившуюся внутри. Лишь изредка, может, разв год, проходчики вламывались в этакие каменные пузыри, сплошь усеянные изнутрипереливчатыми щётками гранёных кристаллов. Большинство из них безжалостнообкалывали на продажу, но некоторые всё же оставляли ради их красоты. Кое-кто ктому же считал, будто серый порошок в них действовал по-особенному. Серый Пёсмельком, издали, видел две или три такие пещеры. И однажды задумался: да какможет быть, чтобы чудесные камни, улыбка и диво подземелий, мало что приносилидобывавшим их людям, кроме горя и слёз?.. Но это по молодости. Очень скоро онперестал удивляться. Ибо понял: какое там камни! – слезами и кровьюоборачивались даже учения вдохновенных пророков, проповедовавших Добро иЛюбовь. Одни люди страдали и гибли ради этих учений. Другие ради них убивали. Аиногда и не другие – убивали те же самые, не понаслышке знавшие неволю и мукиза веру…

Чадящее пламя вспыхивает и мерцает, мутный свет дробится накаменных гранях, разлетаясь неожиданно пронзительными, чистыми искрами. Искрывпиваются в распятое тело, причиняя новую боль…

– Ме-е-еч!.. Ему обещали вернуть ме-е-еч…

Так кричат только под пыткой, когда умирают упрямство игордость и человек говорит, говорит взахлёб, готовый выдавать и предавать безконца. Волкодав тускло подумал о том, что каторга вроде бы кончилась. И послеосвобождения, кажется, даже успело что-то произойти. Но тогда почему?.. И окаком мече говорят?..

Человек снова закричал, завыл уже без слов. Волкодав ощутил,что лежит на земле, и голова его покоится на тёплых женских коленях. Безсомнения, это была его мать, каким-то образом спасшаяся во время набега. Онзахотел посмотреть на неё, приоткрыл глаза и увидел воительницу Эртан. Девушкадержала возле его ноздрей пушистое пёрышко. Так проверяют, дышит человек илиумер. Другой рукой Эртан прикрывала пёрышко от ветра. Держась коготками запальцы Эртан, в лицо Волкодаву озабоченно заглядывал Мыш.

Венн приоткрыл глаза всего на мгновение и сразу зажмурился,потому что из-под век потекли слёзы. Дышащий морозом ледник и беспощадноесолнце, грозящее выжечь глаза… Когда ему бывало по-настоящему худо, любой светранил, как то жестокое солнце.

Мыш заметил движение ресниц, взвился и заверещал.Воительница наклонилась, стала бережно промокать венну слезящиеся глаза.

– Держись, Волкодав, – услышал он её голос. –Держись, не умирай…

Он попробовал пошевелиться, но всё тело рванула такая боль,что едва теплившееся сознание снова погасло.

* * *

Во второй раз его привёл в себя не крик – простовозбуждённые голоса, раздававшиеся совсем близко.

– Вели заковать негодяя в цепи, благородныйкунс, – убеждённо доказывал Лучезар. – Ты сам слышал, что говорятпленники. Вот этот меч, он принадлежал раньше Жадобе. Какие ещё доказательстватебе нужны? Подлый предатель сторговался с разбойником, пообещав возвратить меч!

– Этот, что ли? – спросил незнакомый голос, иВолкодав услышал сдержанный шелест клинка, извлекаемого из ножен. Потомвосхищённое восклицание: – Хорош!..

– Ты вполне достоин опоясаться им, мой кунс, ибо тыпокончил с Жадобой. Прими же этот меч, благородный Винитар, потому чтопродажный…

– Не тронь, Лучезар! – глухо и очень грозновыговорила Эртан. Её поддержал возмущённый ропот и злобная ругань мужскихголосов. Уцелевшие ратники вовсе не собирались отдавать на поругание ниВолкодава, ни его меч.

Венн сделал усилие, снова приоткрыл глаза и сквозь слёзы иболь увидел молодого кунса. Он хорошо помнил, каким был почти двенадцать летназад отец этого парня, но так и не смог решить, на кого больше походил Винитар– на Людоеда или на мать, которой Волкодав никогда не видал. Страж СеверныхВрат был высок и широкоплеч, с длинной гривой светлых волос, гущине и блескукоторых позавидовала бы любая девушка. Больше ничего девического в обликеВинитара не было. Твёрдые жилистые ладони ласкали и поворачивали клинок.Истинный воин, умевший быть стремительным и страшным. Он не носил бороды,только усы над верхней губой, но ни намёка на юношескую незрелую мягкость небыло в его лице. Жёсткие скулы, суровые морщины у рта… Вождь!

Синие сапфировые глаза вдруг встретились с глазами Волкодава,задержались, и венну хватило мгновения, чтобы понять: Винитар ЗНАЛ.

– Разбойники не сказали, кто именно обещал вернутьмеч, – спокойно проговорил молодой кунс.

– Скажи лучше, где ты был, Лучезар, пока насубивали! – потребовала Эртан.

Лучезар зло огрызнулся:

– Ты-то закрой рот, дура.

Лоб красавца боярина перехватывала повязка. Время от временион вспоминал о ней и болезненно морщился, поднося руку. Ратники сновавозмущённо зашумели, а Эртан, не оставшись в долгу, раздельно ответила:

– Тебя, говнюка, твоим бы воеводским поясом удавить!

Лучезар болезненно поморщился. Рядом тотчас вырос Канаон:

– Кого, худородная, срамословишь?

Эртан бестрепетно ответила:

– Вон того крапивника, хозяина твоего.

Канаон шагнул вперёд… Волкодав увидел ноги двоих свирепыхпарней, вельха и сегвана, немедля заслонивших воительницу.

– Потише, ты! – мрачно сказал вельх. – Нетебе чета, люди её старшиной на щит поднимали!

Воины, только что выстоявшие в лютом сражении, не собиралисьуступать дорогу наёмному головорезу. Равно как и его господину. Не такоевидели, не напугаешь. До сих пор Винитар слушал не вмешиваясь, но тут он поднялруку, и Канаон почтительно отступил. Поди не посчитайся с боевым кунсом,которому здесь не было равных по знатности и за спиной у которого – сотня слишним мечей. Это не горстка ратников, сплошь покалеченных и измотанных боем.

– Предатель, – в упор глядя на Волкодава, сненавистью выдохнул Лучезар. – Сестру мою!.. В цепи тебя…

Венн безразлично опустил веки.

– Попробуй! – сквозь зубы, с мрачным вызовомсказала Эртан. – А не сам ты Жадобе меч обещал?

Боярин побелел и схватился за ножны, но Винитар снова поднялруку.

– Мой кунс… – послышался слабый голос откуда-тосбоку.

Дунгорм!.. Волкодав ещё не знал, что разбойники, перебиввелиморский отряд, самого посланника схватили живого, раздели догола, долгобили и вознамерились разорвать лошадьми, но бросили, когда самим пришлосьудирать. Кони только протащили нарлака по камням, тем и отделался.