– Прикройте!.. – зарычал он и подскочил кАптахару. Мигом свалил его наземь, перехватил лезвием меча длинные завязки егосапог и перетянул ими руку друга пониже плеча. И с облегчением увидел, какиссяк уносящий жизнь багровый поток.

– За… зачем… – не справляясь с прыгающей челюстью,произнёс Аптахар. Он смотрел на свою руку, валявшуюся отдельно от тела. –Всё… равно…

Волкодав не стал ему говорить, что скатиться в Препону онивсяко успеют. Избавления ждать было неоткуда, но призрачная надежда живёт чутьне дольше самого человека. Венн видел слишком много страшных смертей,случившихся оттого, что кто-то опоздал всего на мгновение. Значит, надопопробовать купить это мгновение. Он снял щит и заслонил им скорчившегосясегвана. Положил наземь лук, отстегнул тул… Он нутром чувствовал, чторазбойники вот-вот устремятся вперёд.

Теперь, когда не было в живых Мал-Гоны, а Декша и Аптахарсами на ногах не держались, ратники поневоле стали поглядывать на Волкодава,видя в нём старшего.

– Не ввязывайтесь без нужды, – буркнул онсмотревшим на него молодцам. После чего поднялся во весь рост и пошёл навстречуразбойникам, оскаливая зубы в жуткой ухмылке и на ходу выдёргивая из ноженбоевой нож. Он был похож на смерть. Невероятно обострившимся зрением он виделих всех, в том числе и стрельцов, остолбеневших от чудовищной наглости безумца,вышедшего умирать в одиночку.

– Ну?.. – зарычал Волкодав. – Кто?!..

Иные потом утверждали, будто разбойное воинство, несколькодесятков человек, попятилось перед ним. Пока люди Жадобы что-то соображали, онрванулся вперёд. И покрыл последние шесть шагов одним звериным прыжком.

Туда, где он стоял мгновение назад, разом ткнулось несколькострел. Ещё одна ушла в небеса, чтобы упасть далеко за Препоной: когда стрелокуже натягивал тетиву, из желтоватых клочьев тумана вынырнул крылатый чёрныйзверёк и с яростным криком бросился ему в лицо. Разбойник выронил лук исогнулся, зажимая ладонями разодранную глазницу.

Волкодав уже не казался похожим на смерть. Он БЫЛ смертью.Он убивал всех, кого мог коснуться мечом, ножом, локтем, ногой. Они не успевалини достать его, ни оборониться. Они сами были справными воинами, но венндвигался так, что не мог уследить глаз. И убивал. Убивал.

Ему давно не случалось вот так, без остатка, пускать в ходвсё, на что он был способен. И уже не случится. Потому что этот бой былпоследним. Потому что шёл счёт последним мгновениям жизни. Потому что ПесняСмерти всё-таки будет допета. И так допета, что пращурам не придётся стыдиться.

Незваная Гостья, повсюду твой след,

Но здесь ты вовек не узнаешь побед.

Раскинутых крыльев безжизнен излом,

Но мёртвый орёл остаётся орлом…

Это не могло длиться долго, потому что человеческие силы небеспредельны. Но пока это длилось…

Незваная Гостья, ты слышишь мой смех?

Бояться тебя – это всё-таки грех.

Никто не опустит испуганных глаз,

А солнце на небе взойдёт и без нас…

Волкодав достиг чего хотел: разбойники, пускай на время,оставили недобитых галирадцев и поневоле занялись человеком, который даже несражался с ними, – который их попросту УБИВАЛ. Они уже поняли, что врукопашной его не возьмёшь и вдесятером. И подались в стороны, освобождаяпространство стрелкам. Волкодав расхохотался им в лицо и отбил стрелы мечом. Ондогорал, но они-то об этом не знали. Он не стал ждать, пока они решат, как имбыть дальше, и снова метнулся в самую гущу.

Доколе над нами горит синева,

Лишь Жизнь, а не гибель пребудет права.

Вовеки тебе не бывать ко двору,

Незваная Гостья, на нашем пиру!

Он знал некий предел, миновав который уже трудно быловернуться и оставалось только загонять себя, как надорванного непосильнойскачкой коня. Он давно переступил этот предел. Возврата не будет. Спасибо тебе,прадедовский клинок, и прощай. Не суди строго, Мать Кендарат…

Покуда мой меч вкруговую поёт

И дух не забыл, что такое полёт,

Я буду идти, вызывая на бой,

Незваная Гостья, – смеясь над тобой!

Разбойники снова начали стрелять в него. Уже без разбора,попадая большей частью по своим. Не очень-то они и дорожили друг другом. Онибыли близки к отчаянию, к суеверному страху. Ещё немного, и они бы, наверное,дрогнули. Кто же мог предвидеть, что у галирадцев окажется при себе демон,против которого впору было запасаться оружием из серебра?..

Эртан первая запела что-то по-вельхски, отодвинулась от краяпропасти и с трудом поднялась на ноги. Нет, они её нипочём не получат. Но уйдётона не так, как собиралась вначале.

Неведомая сила подхватывала сольвеннов, вельхов, сегванов,поднимала их с земли и вела вперёд. Туда, где могла ждать только смерть. Но оничувствовали себя победителями. Они ими и были. И когда они сшиблись сразбойниками, они могли – всё.

Но в это время за скалами, там, где остались валяться наравнине перебитые велиморцы, истошно закричал рог. Это был призыв даже не котступлению – к немедленному бегству, отчаянному и безнадёжному. И разбойникимедлить не стали. Привыкшие быстро нападать и столь же быстро уносить ноги, оникинулись прочь с проворством вспугнутых крыс. Они не обращали внимания надорогое оружие, валявшееся на земле, перепрыгивали через своих раненых,пытавшихся схватить за ноги бегущих. Рог прокричал им о том, что настала пораспасать свою жизнь. И уж тут, как водилось в подобных ватагах, каждый был самза себя.

Прошло всего несколько мгновений, и галирадцы остались однина площадке у обрушенной переправы. Они толком не верили в своё спасение и непонимали, что же спугнуло налётчиков.

Волкодав лежал на камнях, залитых его и чужой кровью, инеподвижными, немигающими глазами смотрел на солнце, еле видимое сквозьжелтоватый смрадный туман. Стрелы торчали в его теле, но ни меча, ни ножа он изрук так и не выпустил. Мыш надрывался отчаянным плачем, прижимаясь к его щеке.

Причина бегства разбойников была хорошо видна с тропы, покоторой уводили кнесинку Лихослав и младший из двоих горцев. Здесь, наверху,совсем не чувствовалась подземная вонь из Препоны: холодный ветер, стекавший сгор, уносил её прочь. Клочья тумана, проползавшие внизу, то скрывали побоище,то опять расступались. Кнесинка всё время смотрела в ту сторону, ища глазамичеловека, к которому рвалось её сердце. И она его увидела. Они забрались потропе уже достаточно высоко: фигурки людей казались крохотными и одинаковыми.Но Волкодава кнесинка узнала тотчас. Он не шевелился, а кругом него стоялиуцелевшие галирадцы. Так стоят над мёртвым. Или израненным до такой степени,что не вдруг и смекнёшь, как к нему прикоснуться.