– Домой, – как можно ровнее ответила Люба.

– За продуктами будем заезжать?

– Пока не знаю…

– Как скажете.

Она пыталась вспомнить, нужно ли покупать что-то домой,может быть, хлеб или молоко, но не могла сосредоточиться ни на чем, кромесурового и не подлежащего обжалованию вердикта, который ей вынесли. Люба хотелаотодвинуть навалившееся на нее известие обычными заботами и начала перебиратьпростые бытовые мысли: что она вчера приготовила для сегодняшнего обеда, какиедома есть продукты, нужно ли что-то купить. Внезапно мозг буквально взорвалсяотчаянием: да какая разница, есть дома еда или нет?! Пропади оно все пропадом!Пусть все умрут с голоду, пусть зарастут грязью, пусть ходят в нестираных инеглаженых вещах! Какое все это имеет значение, если она умирает, а ониостаются, здоровые и счастливые.

Ей все-таки удалось справиться с собой и вспомнить, чтонужно купить кефир для Родислава и фруктовый йогурт для Дениса. И еще краснуюфасоль. Но сил идти в магазин не было. Она попросила водителя остановитьсявозле первого попавшегося на пути супермаркета, дала ему деньги и отправила запокупками, а сама осталась в машине. «Почему я? Почему это случилось именно сомной? За какие грехи я наказана?»

Дома она сразу услышала голоса, доносящиеся из комнатыДениса, и поняла, что приехала Юля, которая теперь была за рулем – родителиподарили ей машину. В этом новом доме Денис, как и в городской квартире, обитална первом этаже. Люба старалась производить как можно меньше шума, чтобы скрытьсвой приход, ей хотелось подняться в спальню и рухнуть на кровать, зарывшисьлицом в подушку. Ей удалось незаметно пройти в кухню, чтобы поставить вхолодильник упаковку йогурта и кефир и сунуть в шкаф пакет с фасолью, но напути к ведущей на второй этаж лестнице она лицом к лицу столкнулась с Юлей,которая шла ставить чайник.

– Ой, Любовь Николаевна, а мы не слышали, как выпришли. Кушать будете? Вас покормить?

– А вы сами-то обедали? – спросила Люба вместоответа.

– Да, спасибо. Что вам разогреть?

– Ничего не нужно, детка, я пойду к себе. Я не голодна.

– Вы заболели? – Юля внимательными и тревожнымиглазами принялась ощупывать Любино лицо.

– Нет, моя хорошая, я совершенно здорова, простоустала. Пойду прилягу.

– Вы бледная, и глаза у вас плохие, – настаивалаЮля. – Давайте давление померим, если что, я вам укольчик сделаю – и сразустанет лучше. Давайте, а?

– Не нужно, – Люба прошла мимо и стала подниматьсяпо лестнице. – Спасибо тебе за заботу, но со мной все в порядке.

– Любовь Николаевна, мне нужно с вами поговорить.Пожалуйста, всего несколько минут, – попросила Юля.

Люба медленно повернулась и сделала несколько шагов поступенькам вниз.

– Что случилось, Юленька?

– Я хотела спросить… это, конечно, не мое дело, но длянас с Денисом это важно… Вы не собираетесь продавать или сдавать квартиру вМоскве?

– Пока нет. А что? Ты хочешь ее купить? Или, можетбыть, снять?

Люба даже нашла в себе силы слегка улыбнуться.

– Да вы что, откуда у меня такие деньжищи! Просто есливы пока ее не продаете и не собираетесь сдавать, можно, мы с Дениской тампоживем?

– А что, Денису плохо у нас? Его что-то не устраивает?

– Он хочет быть ближе к друзьям, к клубу, он жекиберспортсмен, ему нужно тренироваться, в соревнованиях участвовать. А здесьон от всех оторван, тренируется только в Сети, ему неудобно каждый раз проситьу отца машину, ведь такие концы… Одно дело – по Москве ездить, и совсем другоедело – за город. А в Москве я бы сама его в клуб на тренировки возила, и кРодиславу Евгеньевичу не нужно обращаться. И мне удобнее, я ведь тоже каждыйдень приезжаю. Денис давно хотел с вами поговорить, но ему неловко, а я считаю,что молчать – только хуже, всегда надо говорить, если есть какая-то проблема.Вот.

Она выдохнула и вопросительно уставилась на Любу. Господи,какая теперь разница, кто где будет жить? Пусть живут, как хотят и где хотят.Чем меньше людей будут видеть, как она гаснет и умирает, тем лучше. Молодые,здоровые, счастливые, пусть они держатся подальше от смерти и тлена, незачем имбыть рядом.

– Конечно, Юленька, вы можете жить в Москве. Вам безнас с Родиславом Евгеньевичем будет удобнее, свободнее. Да и концы немалые, тыправа. Я поговорю с мужем, думаю, он не будет возражать.

– Спасибо! – воскликнула девушка и умчалась накухню ставить чайник.

Люба поднялась в спальню и легла на кровать, не раздеваясь.В этом доме у них с Родиславом были отдельные спальни. Родислав сам этого непредлагал, но Люба точно знала, что он этого хочет, и предусмотрела в проектедве разные комнаты, ссылаясь на то, что с возрастом стала спать беспокойно и ейлучше быть одной. Родислав тогда удивился и даже пытался возражать, нонастолько слабо и неуверенно, и такой радостью вспыхнули его глаза, что Любапоняла: она все угадала правильно.

Это невозможно. Невозможно поверить, что через несколькомесяцев ее не будет. Ведь она чувствует себя совсем здоровой, только немногоусталой и ослабевшей, но это и понятно, за спиной остались два годастроительства и обустройства дома, да еще февраль только-только заканчивается,после мрачной московской осени и сырой серой зимы все чувствуют себя плохо, этонормально. Авитаминоз. Отсутствие солнца. Она, Любовь Романова, такая же, каквсе. Только эти «все» будут жить, а она – нет. Почему? Как так вышло? Ведь онаеще так мало прожила, она так отчетливо помнит детские годы, словно они быливчера. Вчера она жила в начале своей жизни, а сегодня уже конец. Ну как же так?Несправедливо. Почему жизнь оказалась такой короткой? Она даже не успеланасладиться ею, пожить в полную силу, радостно, счастливо. Все время быликакие-то заботы, проблемы, все время за кого-то болела душа, она волновалась,переживала, нервничала, беспокоилась, и не было, казалось, ни одной свободнойминутки для того, чтобы сделать глубокий вдох и открыто, не стесняясь и неоглядываясь, порадоваться жизни. А теперь такой минутки уже не будет никогда. ТеперьЛюба будет жить в постоянном, непрекращающемся аду, кожей ощущая, как каждаяпрожитая секунда – это еще один шаг по направлению к концу.

Она не замечала течения времени, погруженная в свои черныемысли, она все лежала лицом вниз, дышала в подушку, даже не осознавая,насколько ей душно и неудобно. Звонок городского телефона заставил ее поднятьголову.

– Ты дома? – послышался в трубке недовольный голосРодислава. – Почему у тебя мобильник выключен? Я полдня не могу до тебядозвониться.

Она вспомнила, что выключила телефон перед тем, как войти вкабинет онколога, да так и не включила.

– У меня села батарея, – соврала она. – Тыуже едешь домой?

– Да, буду через час, если в пробке не застряну.Садовое кольцо стоит, попробуем объехать.