– А дальше что будет? Они поженятся?

– Эк ты хватил! – фыркнул Ворон. – Янастолько дальше-то еще не смотрел. Ты меня не сбивай, я тебе про веснувосьмого года рассказываю. Василий обожает свою Лариску, надышаться на нее неможет и насчет третьего ребеночка разговоры заводит, очень ему хочется многодетей. А Лариска все счастью своему не верит, что ее, мать-одиночку, хоть и сквартирой, но без особых доходов, взял замуж такой работящий, добрый и непьющиймужик. Ей все кажется, что это вот-вот кончится. Никак она в Васину любовьповерить не может. Ну, с Юлей и Денисом все более или менее ясно, они другдруга так давно любят, что никакие сомнения их не гложут. А вот с Любочкой иРодиславом все очень непросто.

– Господи! – перепугался Камень. – Да что жтам может быть непростого? Ведь столько лет игра шла в одни ворота: она еголюбит, а он ее – нет. Неужели что-то изменилось?

– Ой, Камешек, ты не представляешь, что такие испытанияс людьми делают! Я уж насмотрелся за свою жизнь. В общем, слушай менявнимательно: Люба сперва начала испытывать к Родиславу жуткую неприязнь, нолюди говорят, что у смертельно больных это естественный момент. Они начинаютнегодовать на всех, кто останется, когда они уйдут. И вот он сейчас колотитсяизо всех сил, по врачам Любу возит, пытается выяснить возможности лечения заграницей, а она уверена, что он это всё делает исключительно из нежелания иметьпроблемы после ее смерти. Она думает, что он не хочет ее болезни, потому чтоему это неудобно. Уход, угасание, умирание – это же очень тяжело, просто страшнотяжело не только для самого больного, но и для окружающих. Ничего этого ему ненадо. Люба думает, что он ее не любит и заботится в первую очередь о себесамом. И еще она думает, что она его теперь тоже не любит.

– Что значит – думает? А на самом деле как? –уточнил Камень.

– Да откуда я знаю! Я тебе рассказываю, как она думаети чувствует, – огрызнулся Ворон. – Не мешай излагать. А Родиславперед лицом утраты вдруг понял, что никого дороже Любы у него на свете нет. Ондаже сам не понимает, что, оказывается, он ее очень любит. И на самом делевсегда любил. Поэтому и не уходил от нее. Он жить без нее не может.

– Ничего себе! – протянул Камень. – И когдаже он это поймет?

– А ты не лезь поперед батьки, и до этого дойдет.

– Но он хотя бы успеет Любе-то об этом сказать?

– Ну прошу же, не лезь, – взмолился Ворон. –Не мешай ты мне. Мне и без того муторно, такая тяжесть на сердце – передатьневозможно. Я уже из последних сил с тобой разговариваю, а мне еще столькогорестного предстоит рассказывать. Пожалел бы ты меня, каменная твоя душа.

– Ну хорошо, хорошо, прости. Рассказывай дальше.Операцию сделали?

– А как же. И операцию сделали, и курс химиотерапии.Ой, как Любочке было плохо после этой химии! Все суставы и мышцы болят, телоломит, голова кружится, тошнота, рвота. Ужас! У нее уже аппетит начал совсемпропадать, она стала быстро худеть. В общем, Камешек, грустно все это. Где-томесяца через полтора, уже в мае, Любе сделали вторую химию, она, бедненькая,облысела, пришлось ей парик носить. Слабенькая такая, худая, кушать ничего неможет, только мороженое немножко полижет – и все.

– И что, лечение не помогает?

– Нет, конечно. Врачи говорят, что ничего нельзясделать.

– А зачем же тогда эти мучительные процедуры?

– Чтобы продлить жизнь, насколько можно.

– Бедная Люба, – горестно вздохнул Камень. –Сердце разрывается. За что ей такие муки? Такой хороший человек, такая добрая,такая ласковая, такая терпеливая. И такой страшный конец. А как Родислав и всеостальные? Ухаживают за ней?

– Можешь порадоваться за своего любимчика, он оказалсялучше, чем мы с тобой о нем думали. И Люба тоже ошибалась. Он как понял, чтотеряет жену, так его будто подменили. Ходит за Любой по пятам, подносит ей точайку, то мороженого, поддерживает под локоток, читает ей вслух, сидит с нейрядом и телевизор смотрит. И спать перебрался в ее спальню, представляешь?Обнимет ее, поцелует, прижмет к себе и баюкает.

– Неужели не брезгует? – удивился Камень. – АЛюба-то боялась…

– Да вот, выходит, зря она боялась. И никаких такихмыслей насчет бросить больную жену у него не появилось, это я тебе крыло дам наотсечение. Знаешь, люди – они интересно устроены, в спокойном благополучии ониодни, а в беде – совсем другие. Вот Родислав твой – яркий тому пример. Ты жепомнишь, как он себя повел, когда мама Зина умерла.

– Да, – согласился Камень, – его поддержкадорогого стоила. И когда Григорий погиб, он тоже Любу поддерживал и с НиколаемДмитриевичем помогал. Он тогда очень Тамару жалел.

– Вот и здесь так же. Корчил из себя эдакого… даже и незнаю, какое слово подобрать, а как горе свалилось – так он совсем другим стал.Мягкий, ласковый, заботливый. Просто ему деньги глаза застили, знаешь, умногих, кто внезапно разбогател, крышу сносит. Ну и потом, он же понял, чтотеряет Любу, и по-настоящему испугался, он не хотел оставаться без нее иискренне надеялся, что если будет хорошо за ней ухаживать, то обманет и судьбу,и врачей, и болезнь.

– Всегда трудно поверить в то, что ничего нельзяизменить, это верно, – отозвался Камень. – Люди говорят, что надеждаумирает последней. А как остальные?

– Ну как… Рядом, естественно. Тамара сразу жепереселилась к Романовым за город. Сначала она вообще-то хотела Любу к себезабрать, Люба очень ее просила, потому что не хотела, чтобы Родислав видел, какона угасает, но тут Родислав встал насмерть. Не пущу, говорит, не отдам, будусам ухаживать. Только это все одни благие намерения, потому что ему ведьработать надо, а как Любу на целый день одну оставишь? Тут Тамара выступила синициативой, она с работы уволилась и стала с сестрой сидеть. Юля Дениску раз внеделю привозит, но он все больше с отцом общается, они вместе спорт потелевизору смотрят, там же в мае и Чемпионат мира по хоккею показывали, и кубокУЕФА, и матчи Лиги чемпионов. Лариска приезжает Любу проведывать, они всемсемейством являются, с Василием и детьми. Костику-то уже скоро двенадцать. Ой,Камешек, ты бы видел, какими глазами Люба на него смотрит!

– А что такое? – не понял Камень.

– Так она же все пытается понять, Колин это сыночек илинет. Смотрит, Колины черты в мальчонке выискивает, и то ей кажется, что она ихвидит, а то будто и нет ничего. Зато Надюшка маленькая – как картиночка, чистыйангелочек, вылитая Лариска пополам с Василием, на обоих похожа, тут никакойэкспертизы не надо, чтобы определить, чья она дочка. Аэлла регулярно бывает,Бегорский тоже чуть ли не через день наведывается. В общем, Люба одна неостается. Только ей это все тяжело ужасно.

– Почему?

– Понимаешь, она, конечно, рада всех их видеть, она ихлюбит, это ее близкие люди, но у нее совсем уже нет сил, ей бы полежать,подремать, а приходится выходить и сидеть за столом, участвовать в разговорах.Кушать она все равно ничего не может, ее даже от запаха еды тошнит, а стол-тонакрыт, Люба же не может допустить, чтобы гости за пустым столом сидели, вот ипросит Тамару приготовить и подать. Для Любы эти гости – и радость, иодновременно мука мученическая. Сидит она за столом, смотрит на них, слушает ихразговоры, а сама думает: они останутся, а я уйду. Знаешь, как это больно?