Мад и Лисса переглядываются.

– Это было опасно, – замечает она и улыбается. – Но спасибо, что не стал мной рисковать, возвращаясь в Нарак.

– Я не мог. – Мад обнимает её за плечи. – Как-нибудь справимся с ситуацией. Можно и в Танош заглянуть.

– Или в какой-нибудь другой признанный мир.

Вполне довольные таким поворотом дел, они выходят из землянки на солнечный свет.

Сидящие в отдалении люди поднимаются, выходят им навстречу. В их глазах столько надежды, что Маду с Лиссой даже немного неловко.

– Господин отправился в Бездну, да? – спрашивает мальчишка, отвечавший за костёр.

– Да, – подтверждает Мад. – И Бездна приготовила вам испытание.

Лисса указывает на единственного в их группе пусть слабенького, но мага и торжественно сообщает:

– Твоё испытание – обучать нас магии Эёрана.

Одного за другим они озадачивают спутников организацией быта, добычей ресурсов и знаний, так что по первым прикидкам жизнь в Эёране обещает стать комфортной. А там – как получится.

Сейчас Маду и Лиссе не слишком хочется загадывать.

***

Гатанас Аведдин не знает, что делать.

Сидит в своём кабинете, смотрит на белую стену, а его разум отказывается осознавать масштаб катастрофы. Вроде и отчёты прочитал, и своими глазами видел полуразрушенный землетрясениями кольцевой город, пустую платформу на поезде с артефактом, а разум…

Буксует.

Ещё и в Нараке раскол.

НИИ Нарака перешло на самоуправление, Юмаат объявила истинную пару научным достоянием и пообещала лично разобраться с теми, кто попытается им навредить. И для некоторых это действительно аргумент, потому что связываться с Безумной Юмой, действительно, согласится не каждый. Тем более её подчинённые, окружившие зиккурат всякими приборами и датчиками, не постеснялись применить магию против пытавшихся их приструнить служащих Возмездия.

Треть архисоветников, впечатлённые силой Леонхашарта, официально признали его императором и отказываются выделять свои силы на его захват да и в целом что либо делать, пока ситуация не разрешится.

Две трети, не отрицая права Леонхашарта на императорство, согласны принести истинную пару в жертву, но считают, что всё сделать должен сектор Возмездие, как служба, существующая ради этого.

«Мы не можем отнимать у вас работу, каждый должен заниматься своим делом», – вот и весь ответ на попытки их расшевелить.

Словно всем плевать, запечатают переход между мирами после ухода Безымянного ужаса или нет.

Военные и вовсе принялись выяснять, кто круче и могущественнее, и если раньше сдерживались, то после отступления от зиккурата они занимаются исключительно прояснением этого вопроса.

«Идиоты», – думает Гатанас, но у него нет моральных сил это произнести.

Он вымотан. Растерян. Обескуражен очередным предательством сына, ведь только Тайгерос знал о поезде, знал, что для ритуала нужно близкое расстояние и кровь мужчины рода. Ещё и артефакты Мацабьеров куда-то утащил.

Гатанас не сразу осознаёт, что у него давно надрывается коммуникатор.

Пересилив себя, включает его и вяло интересуется:

– Что ещё случилось?

– Посланец из Эёрана.

В душе Гатанаса шевелится маленькая надежда на то, что несут известие о скором прорыве печати, хотя… одним прорывом печати проблему не решить: переход надо запечатать, запереть за Безымянным ужасом, а истинная пара явно не намерена жертвовать собой.

Им-то что, они могут сбежать в другой мир, их магии хватит жить где угодно.

– Пусть заходит. – Гатанас переводит взгляд с белой стены на дверь.

Спустя несколько мгновений та открывается, пропуская пепельноволосого демонокота в человеческой ипостаси.

Монри кивает – от демонокота не добиться глубоких поклонов, Гатанас это понимал и раньше, а сейчас ему это вовсе безразлично.

Без лишних слов Монри кладёт диктофон на белый стол и сообщает:

– Демон Мадаарис Грохша, давший мне эту запись, сказал, что снял диктофон с мёртвого тела вашего племянника Фазариса Нордотта. Мадаарис, как мне кажется, не лгал. Подробный отчёт о службе в Эёране я сдал, буду у себя дома.

Без всяких кивков и иных прощаний Монри покидает уставившегося на диктофон Гатанаса Аведдина.

***

– Иди! – приказ агента Очарование.

Промежуток тишины.

– Почему? – вопрос Фазариса, хорошего, послушного и верного мальчика, которому было ещё жить да жить.

– Что? – в приблизившемся голосе Очарования такая знакомая Гатанасу чувственность.

– Почему ты не приказала Неспящим вернуться из Киндеона до вскрытия печати? – Фазарис честно пытается выполнить задание. – Чем больше эёранцы измотают Безымянный ужас, тем лучше для нас.

– Почему? – снова Очарование.

Перерыв.

И опять этот чувственный, ненавистный уже голос:

– Потому что Нергал и вампиры отнимают еду Хозяина.

Последний выдох Фазариса, падение его тела, тишина.

И слова агента Очарование, словно укор:

– Я же советовала не шпионить за мной. Иногда приказы лучше игнорировать.

Причин не верить Монри у Гатанаса нет: тот хорошо чувствовал ложь и если сказал, что верит невесть как оказавшемуся в Эёране сотруднику НИИ (впрочем, наверняка это Юмаат постаралась начать исследования), значит, те почти наверняка говорят правду.

И сама запись…

И подозрения Фазариса о делах Очарования.

Не один десяток раз прослушанная запись не отпускает Гатанаса Аведдина, крутится в его памяти снова и снова, давя, сводя с ума, порождая бесчисленные вопросы.

Что задумала агент Очарование, руководящая всей деятельностью Возмездия в Эёране?

Какому Хозяину она подчиняется?

– Что за Хозяин?! – выкрикивает Гатанас в пустоту белоснежного кабинета.

Ответа у него нет.

Намёк на еду, которую отнимают вампиры, ни о чём не говорит, точнее…

У вампиров два способа питания.

Они могут пить кровь и жизнь – где угодно и когда угодно.

Но в насыщенных магией мирах их едой, если они не предпочитают иное, является магия.

А Эёран это, будь он трижды проклят, магический мир, и именно в магический мир Очарование не хочет пустить вампиров. Правда, вампиров из культа, практикующего и поощряющего питание кровью и жизнью других существ.