Ощущение горения сменяется пустотой, меня будто ударяют в грудь и откачивают до ощущения вакуума внутри.

В следующий миг с оглушительным треском пол вместе с каменными ступенями и трансформировавшимися демонами обрушивается на этаж ниже.

Лишь трон с его лестницей и верхнее кольцо сидений амфитеатра остаются на месте, потому что надёжно прикреплены к стенам.

ХРУСЬ! ХРАСЬ! КРАК!

Зиккурат содрогается, когда пол, не выдержав давления, проваливается ещё на этаж ниже.

Но тех трёх демонов это не останавливает. Расправив крылья, они взмывают к нам.

Из стен выскальзывают шипы. Задевают одного, двое успевают нырнуть в сторону. В их руках снова вспыхивают фаерболы. Снова Лео прикрывает нас стремительно возведённым каменным щитом, и жгучее пламя разливается, раскаляя камень.

– Нас хотят убить, – озвучиваю я очевидное.

– Сам убью, – рычит Лео, скаля клыки.

Трое противников. Маги. Что могут – неизвестно. И ощущение пространства вокруг через здание подсказывает Леонхашарту, что рядом ещё много демонов. А хотят они просто схватить или убить как эта натасканная магически троица – неизвестно.

Возможно, уже через десять минут врагов станет слишком много.

Леонхашарт не может допустить, чтобы его душа, его сердце пострадала.

Его враги пусть не архидемоны, но демоны достаточно высокого ранга, чтобы втроём представлять реальную угрозу.

Выбора нет. И Леонхашарт, накрыв Настю каменной сферой щита, срывается вниз.

Чувствует – она против сидеть в коконе, хочет помочь, видеть сражение, вмешиваться, но он не может рисковать её жизнью.

Настя должна быть под щитом и будет.

Роговая борьба с выверенными правилами, дуэль с Шаакараном, гоночные полёты – все эти способы проявления силы в нынешнем немагическом Нараке не дают представления о настоящем бое с крыльями, копытами, магией, о способах быстрой расправы над готовым убить тебя противником. Не даёт навыков реальной борьбы.

Вся надежда на силу, скорость и сообразительность.

Леонхашарт обрушивается на первого демона, рога сталкиваются, и он прокручивается, пытаясь закрыться противником от огненных шаров его сообщников. Большая масса, скорость, инерция – Леонхашарту удаётся свернуть врага, и тот вскрикивает от огненных ударов в бок и спину. Леонхашарта тоже обжигает пламя. Боль вспышкой проносится по нервам, и его накрывает бешеной яростью.

Зарычав, видя всё вокруг сквозь какую-то красную пелену, Леонхашарт бросается на врагов. Его разум спокойный и миролюбивый отказывается воспринимать происходящее полностью, он лишь фиксирует отдельные моменты, как стоп-кадры: собственный рык. Когти, достающие до горла сцепившегося с ним рогами врага. Алые тёплые брызги. Пламя, растекающееся по закрывающим тело крыльям. Рывок – и рога сминают грудную клетку врага, размазывая его по стене. Разворот в попытке понять, где третий враг. Тот, быстро махая крыльями, завис над каменным щитом вокруг Насти, и с его рук на её защиту льются потоки пламени. Испепеляющий страх за Настю, собственный рык, а через миг чужие руки с затухающими искрами на пальцах отлетают отдельно от врага, и он падает вниз.

Секунду растерянно смотрит на алые фонтаны из культей и вдруг как заверещит:

– Хозяин! Хозяин! Хо-зя-и… – крик переходит в судорожный хрип умирающего.

Ощутив, что кто-то проломился сквозь стену на два этажа ниже, Леонхашарт разворачивается к новым врагам.

Одетые в броню, они мгновенно оказываются скованы ею. Они не призывают неведомого хозяина, просто нелепо извиваются в проёме.

Леонхашарт ощущает злость Насти, вынужденной сидеть в темноте его кокона-щита, ощущает, как она искажает реальность, ускоряя и усиливая его теперь, когда, казалось бы, сил быть не должно, а усталости пора взять верх.

Ещё одна дыра появляется этажом выше, и там снова голые в боевой трансформации демоны. Двое. Враги. Зарычав, Леонхашарт подлетает к ним, за их спинами выращивая каменные шипы, чтобы наколоть на них отвлечённых его приближением врагов.

Он расправляется и с этими двумя. Завязывает в обездвиживающие узлы броню ещё одной группы демонов. Едва не пропускает момент, как новая тройка убийц пробивается с потолка. Но Леонхашарт, благодаря творящей магию Насте, быстрее их, и их изодранные тела украшают каменные пики на стенах и полу увеличившегося с провалом вниз зала.

Вытолкнув ещё десяток бронированных прочь и с трудом заростив прореху в стене, Леонхашарт взмывает вверх и садится на каменный кокон щита.

Эти стремительные напряжённые сражения практически отняли остаток сил. Алая дымка спадает, возвращая контроль над телом измученному сознанию. Леонхашарт не сразу понимает, что в зале тихо. Во всём зиккурате тихо.

Волна землетрясения прокатывается по миру, перетряхивая и этот украшенный алыми брызгами и поверженными врагами зал.

Снова наступает тишина.

Враги отступились, но это временно, и Леонхашарт к своему сожалению понимает невозможность победы. На остатках сил он позволяет верхней части каменного кокона приоткрыться, распахнуться наподобие лепестков цветка. На каменном троне-сердцевине получилось вполне уютное гнёздышко для последнего свидания.

Бледная Настя обиженно смотрит на Леонхашарта.

– Я хотела помочь!

– Ты помогла, – улыбается он пересохшими губами и, вернув себе человеческий облик, спускается к ней на сидение. Настя сразу как-то расслабляется, забирается на его колени, и он обнимает её, вдыхает аромат её волос, наслаждается этими последними объятиями. – Я хочу остаться с тобой навсегда, до самого последнего вздоха и после него.

– Ну, похоже, у нас нет иного выбора, – устало смеётся она.

– Я люблю тебя…

– Я…

Её ответ резко обрывается, глаза широко распахиваются, и радужки наполняются ярким сиянием, как и глаза Леонхашарта. Их рога светятся, увеличиваясь. Крылья Леонхашарта распахиваются, раскалывая остатки каменного кокона. Он судорожно вдыхает, потрясённый ощущением переполняющей его силы и невольно перекидывается в боевую форму. Теперь он ещё больше, чем прежде, и едва удерживается на троне. Настя выгибается в огромных демонических руках, вскрикивает, и из её спины, в клочья разодрав пропылённую блузу, выпрастываются чёрные демонические крылья. Настю трясёт, вены вздуваются, светятся, и тело ломает в трансформации, на руках отрастают когти, растут клыки.

«Что происходит? Что это?» – слышит Леонхашарт её голос, но Настя не говорит, она лишь кривит губы и смотрит-смотрит на него.

Она молчит, но Леонхашарт слышит её испуганный голос в собственной голове. Сам же, ошеломлённый и испуганный, но в то же время чувствующий, что всё правильно, думает: «Не знаю, но всё будет хорошо».