– Только рот? Проклятому изменнику? Да что с ним цацкаться! Пусть они ему все зашьют, то-то он попляшет…

– Жаль, что это не Халл Беддикт, вот что…

– Этот так легко не отделается, попомни мои слова. Обожди, вот поймают и его…

В развевающейся на ветру мантии из голубого шелка Некал Бара стояла на самом верху башни маяка, лицом к морю. Все шло совсем не по плану. Предупредительный удар уничтожил лишь пустые деревни – весь народ тисте эдур уже в походе. И вот-вот появится у наших дверей.

Флотилия, вошедшая в море Каттер и угрожавшая перехватить гарнизон Сумрак в случае его отступления из Предела Фентов, после капитуляции города продвинулась еще дальше. Кроваво-красные паруса пяти сотен двигавшихся с противоестественной быстротой баркасов сейчас приближались к бухте Трейта. А ниже их стремительных очертаний сквозь толщу воды двигалось… нечто. Древнее, жуткое, изнывающее от голода. И оно знало дорогу. Оно уже бывало здесь раньше.

С того самого дня, следуя распоряжению седы, Некал все глубже и глубже погружалась в изыскания, пытаясь определить природу существа, призванного эдур к себе на службу. Когда-то бухта и весь залив были сушей, массивной плитой известняка, под которой текли полноводные подземные реки. Под воздействием эрозии плита кое-где провалилась, образовав глубокие округлые колодцы. По дну некоторых колодцев продолжали бежать струи подземных рек. Однако в других поры известняка со временем оказались забиты отложениями, и там застыла черная вода.

Один из таких колодцев давным-давно стал местом культа. В него бросали приношения. Золото, нефрит, серебро – и еще живые жертвы. Их плоть и кости оседали на мерцающее дно провала.

И явился дух. Питающийся кровью и отчаянием, жаждущий новых жертв, до последнего момента отчаянно боровшихся за жизнь. С этим, как она прекрасно понимала, тоже была связана загадка. Существовал ли дух до появления культа, который попросту привлек его к себе щедрыми дарами? Или его вызвала к бытию сама воля древних духопоклонников? Впрочем, результат был один и тот же. На свет явилось существо, знающее, что означает голод и желание. Приученное к чужому горю, крови и ужасу.

Те, кто поклонялся духу, давно исчезли. Вымерли, или куда-то откочевали, или дошли в жертвах до последнего предела, уничтожив самих себя. Никто не знал, насколько глубок слой костей на дне колодца; под конец он, видимо, достиг чудовищных размеров. Дух теперь тоже был обречен и умер бы рано или поздно, если бы море не поднялось, поглотив под собой землю. Стены его мирка внезапно исчезли, открыв дорогу в лежащий вокруг огромный мир.

По всем континентам морские берега издревле служили для поклонения. Подобные сообщения регулярно повторялись в древних записях, оставленных путешественниками времен Первой империи, изучавшими окрестные народы. Граница земли и моря означала для них символический переход от известного к неизвестному. Грань между жизнью и смертью, сознанием и душой, между бесчисленными силами и стихиями, противоположными друг другу, однако накрепко связанными. Морю приносили жертвы, кидали в него сокровища. А то, что обитало в толще вод, раз за разом утягивало в пучину моряков и целые суда.

Древний дух был не единственным из принимающих жертвы. И, как заподозрила Некал Бара, далеко не самым… успешным. Вконец ослабев, страдая от увечий, он вновь забился в свой колодец в глубине разлившегося моря. Чтобы там умереть.

Невозможно догадаться, как колдуны тисте эдур смогли отыскать существо, понять его природу и заложенный в нем потенциал. Так или иначе, они его подчинили и откармливали кровью, пока к нему не вернулась сила, – и вот дух снова возрос, и вместе с этим многократно увеличился его голод.

А теперь мне нужно понять, как его убить.

Она чувствовала, как дух приближается, скользя под баркасами эдур. Укрепления внизу, вдоль гавани, были усыпаны солдатами. Расчеты катапульт и баллист приготовились к бою. Пылали огни, наготове стояли возы с огромными стрелами, способными крушить борта.

Арахатан, закутанный в черный мех, ждал на дальнем конце главного пирса – как и она, лицом к стремительно приближающейся флотилии эдур. Он попытается остановить атаку духа, полностью отвлекая на себя его внимание, пока Некал Бара магическим способом не подберется поближе и не нанесет ему удар в самое сердце.

Она предпочла бы, чтобы Энедиктал тоже остался в городе, а не вернулся в Оул к своему батальону. Мало того, было бы лучше, если Змеиные Ремни и сами вышли бы сюда к ним на помощь. Пока остальные маги сражаются с духом, Энедиктал уничтожил бы флотилию эдур. Некал Бара понятия не имела, насколько ей с Арахатаном достанется, прежде чем они убьют существо. Могло оказаться, что на флотилию их сил уже не хватит. А это означало бы рукопашную на берегу гавани.

Вот он, весь абсурд использования магии на войне: все, что мы можем, – это сдерживать друг друга. Разве что один из магических отрядов окажется намного больше другого…

Под ее началом были шесть магов послабее, сейчас они распределились по ротам батальона Мерзлой Глины. Им придется противостоять колдунам эдур в составе флотилии.

Некал Бара беспокоилась, хотя и не слишком.

Красные паруса затрепетали. На палубах и снастях суетились матросы. Флотилия останавливалась. Из-под передовых кораблей вперед рванулась черная волна, растекаясь, будто кровоподтек, по всей бухте.

Она ощутила укол страха. Существо было… гигантским.

Бросила взгляд вниз. На одинокую, закутанную в черное фигурку на самом краю главного пирса. Широко раскинувшую руки.

Существо вздыбилось, подобно валу, еще более разгоняясь по мере приближения к гавани. Солдаты на пристанях укрылись за щитами, ощетинившись наконечниками копий. Кто-то выстрелил из катапульты ядром, полным пылающего дегтя. Словно зачарованная, Некал Бара смотрела, как ядро подымается по дуге, потом, оставляя за собой дымный след, опускается навстречу волне…

Ядро исчезло в клубах пара.

Она услышала, как взревел Арахатан, увидела, как полоса воды прямо перед пристанью покрылась рябью, потом вскипела, выбросив в небо стену пара, и как существо всей массой бросилось вперед и ударило в эту стену.

От удара маяк затрясся под ногами; ей пришлось раскинуть руки, чтобы не упасть. С узкого железного балкончика на две трети высоты маяка под ней вниз на камни с воплями посыпались зрители. Балкончик изгибался, словно тонкий прут в руках кузнеца, крепления выскакивали из стены, оставляя лишь облачка пыли. Башня с жуткими стонами раскачивалась взад-вперед.

Пар и черная вода сцепились в яростной схватке, поднимаясь выше и выше над Арахатаном. Мага целиком закрыла их тень.

Башня падала.

Некал Бара, лицом к бухте, вытянула руки и бросилась вперед с края площадки. Перекувыркнулась и исчезла в магическом луче, который устремился вниз – ослепительно-белый сердечник, перевитый сияющими нитями голубого огня. Словно пущенное рукой бога копье, луч ударил в бок существу, пробивая светящуюся дорогу сквозь темную, бурлящую воду.