На несколько секунд Драммонд словно цепенеет,готовый наброситься на первого смельчака, который осмелится поднять руку ипроизнести: «Да! Адвокат истца вчера вечером заезжал ко мне домой!». Драммондзнает, что сейчас это случится, знает — и все. Он выдерет истину клещами, затемвыведет нас на чистую воду, меня и моего продажного ассистента, и наконецподаст ходатайство о моем порицании, наказании, а впоследствии — и о лишениименя адвокатского звания. Процесс будет отложен надолго. Вот она, звезднаяминута!

Но… плечи его сутулятся. Драммонд медленновыдыхает. Банда лживых мерзавцев!

— Это чрезвычайно важно, — говорит он. — Мыдолжны это знать. — Голос его звенит от недоверия.

Гробовое молчание. В зале — ни движения, нидуновения воздуха. Сотня глаз пристально следит за Драммондом, заметно, чтовсем не по себе. Валяй дальше, приятель!

— Тогда я поставлю вопрос иначе, — произноситон ледяным тоном. — Не разговаривал ли вчера кто-либо из вас с мистером РудиБейлором или с мистером Деком Шиффлетом, сидящим вон там?

Я вскакиваю.

— Протестую, ваша честь! Это просто абсурд!

Киплер, похоже, вот-вот вывалится со своегонасеста.

— Принято! Что вы вытворяете, мистер Драммонд!— Киплер так ревет громовым голосом в микрофон, что содрогаются стены.

Драммонд поворачивается к нему лицом.

— Ваша честь, у нас есть основания полагать,что с кандидатами в присяжные велись переговоры.

— Понятно, и он обвиняет в этом меня! —взрываюсь я.

— Я просто ума не приложу, что на вас нашло,мистер Драммонд, — говорит Киплер.

— Давайте обсудим это в кулуарах, — предлагаетДраммонд, кидая на меня уничтожающий взгляд.

— Давайте, — киваю я, и смотрю на него так,словно у меня уже кулаки чешутся.

— Объявите кратковременный перерыв, —приказывает Киплер судебному приставу.

* * *

Мы с Драммондом располагаемся за столомнапротив его чести. Квартет представителей «Трень-Брень» выстраивается за нашимиспинами. Киплер готов метать громы и молнии.

— Надеюсь, вы способны объясниться, — цедитон, испепеляя Драммонда взглядом.

— Наших присяжных склоняли к сотрудничеству, —утверждает Драммонд.

— Откуда вы знаете?

— Это я сказать не могу. Но знаю совершенноточно.

— Не играйте со мной в кошки-мышки, Лео. Мненужны доказательства.

— Ваша честь, я не могу вам ответить, неприоткрыв сведений конфиденциального характера.

— Ерунда! Я жду фактов.

— Я говорю правду, ваша честь.

— Так вы меня обвиняете? — вмешиваюсь я.

— Да.

— Вы не в своем уме!

— Согласен, Лео, вы ведете себя крайнестранно, — говорит его честь.

— Ваша честь, я могу представитьдоказательства, — заносчиво отвечает Драммонд.

— Какие?

— Позвольте мне продолжить допрос присяжных.Правда неизбежно выплывет наружу.

— Но ни один из них и глазом не моргнул вответ на ваши обвинения.

— Я ещё толком не приступил.

Киплер ненадолго призадумывается. Когдапроцесс закончится, я признаюсь ему в содеянном.

— Я хотел бы обратиться к конкретнымкандидатам в присяжные, — просит Драммонд. Обычно такое не дозволяется, ноокончательное решение принимает судья.

— Что скажете, Руди?

— Я не возражаю. — Лично я уже не могудождаться, когда Драммонд начнет с пристрастием допрашивать людей, репутациикоторых мы безнадежно запятнали. — Мне скрывать нечего. — Двое из торчащих замоей спиной болванов при этих моих словах ядовито покашливают.

— Очень хорошо, Лео. Только учтите — вы самикопаете себе могилу. И не вздумайте выйти за рамки дозволенного.

* * *

— Чем вы там занимались? — спрашивает Дот,когда я возвращаюсь за свой стол.

— Так, обычные адвокатские разборки, — шепчуя. Драммонд с суровым видом направляется к присяжным. Его встречаютнедружелюбными взглядами.

— Вернемся к тому, о чем я вас спрашивал. Янастаиваю на том, чтобы вы сказали, не обращался ли к вам кто-нибудь по поводуэтого процесса? Пожалуйста, поднимите руки, если такие случаи имели место. —Голос Драммонда звучит так увещевающе, словно он разговаривает с первоклашками.

И вновь — ни одной поднятой руки.

— Попытка любой из тяжущихся сторон прямо иликосвенно воздействовать на присяжного заседателя расценивается как серьезнейшееправонарушение. И санкции в отношении как виновника, так и присяжного,умолчавшего о подобном факте, могут быть самые суровые. — Драммонд угрожает ужев открытую.

Ни единой руки. Ни мимолетного движения.Вообще ничего, кроме группы людей, гнев которых с каждой минутой возрастает.

Драммонд перемещает центр тяжести с одной ногина другую, трет подбородок и нацеливается на Билли Портера.

— Мистер Портер, — гортанно произносит он, и уБилли отваливается челюсть. Он медленно встает и выпрямляется во весь рост.Щеки его багровеют.

— Мистер Портер, я хочу задать вам оченьличный вопрос. И рассчитываю услышать в ответ правду.

— Сами не врите, и вам врать не будут, —огрызается Портер. Видно, что этот малый вспыхивает как порох. На местеДраммонда, я бы оставил его в покое.

На мгновение Драммонд колеблется, но затемпереходит в лобовую атаку.

— Так вот, мистер Портер, верно ли, что вчера вечеромвы беседовали по телефону с мистером Руди Бейлором?

Я встаю, развожу руками и, выпучив глаза,взираю на Драммонда, словно передо мной сумасшедший, но не говорю ни слова.

— Черт побери — нет, конечно! — выпаливаетПортер, щеки которого приобретают ярко пунцовый оттенок, а глаза угрожающеналиваются кровью.

Драммонд опирается на барьер, его пальцыкрепко стискивают толстый поручень из красного дерева. Он так и поедает глазамиБилли Портера, который стоит в первом ряду, буквально в метре от него.

— Вы уверены, мистер Портер?