Литературный процесс

дата публикации:10.06.2023

Пишу нудно, долго, скрепя сердце, временами удаляя куски текста. Постоянно возвращаясь назад. Месяцами, годами. И все равно не заканчиваю, забываю, путаюсь в мыслях.

Как у вас получается производить столько качественного за короткий период? Легкого волшебного идеального по строю.

Принцессы имеют право на слабости

дата публикации:21.06.2023

— Попешки! — громко шепчет Томашек Манджаротти. Его предупреждение опаздывает на пару минут, патруль я заметила, как только ф’томобиль вывернул из-за угла в квартале от нас. Почти незаметный в городском движении: притворяющийся гражданским кибертраком с потушенными огнями. Готовый взорваться ослепительным светом и громовым голосом из динамиков. Тротуар перед ним мгновенно пустеет.

— Подразделение пешего контроля! Пожалуйста! Оставайтесь на месте! Приготовьте ваши документы для проверки!

Несмотря на безумные вспышки вывесок и реклам, я могу прекрасно их разглядеть. Два бледных лица искаженные усыпанным мелкими каплями лобовым стеклом. Водитель с недовольным видом что-то говорит напарнику. Я пытаюсь определить по движению губ что именно, но у меня не получается. Может, он недоволен тем, что с начала смены им никто не попался?

— Ховайся, Битти!

Гражданин Манджаротти обо мне беспокоится, но по большому счету мне плевать. И на вежливость и на приказы. А уж тем более на документы, которых у меня и в помине нет. Тем не менее, я послушно ныряю в подворотню. Томашек остается на месте, попешки бывшему добровольцу не страшны.

— Свиньи! — он показывает средний палец вслед еле слышно жужжащему транспорту, медленно таящему в тумане. Я пожимаю плечами и кутаюсь в шелестящую мокрую накидку из пластика. Дождь тут почти никогда не заканчивается, нудно пропитывая все вокруг противной влагой. Идет изо дня в день, прорываясь из клубящейся тяжелой мглы, в которой исчезают стены бетонных небоскребов. Томашек утверждает, что там наверху светит солнце. Там свежий воздух, свет и живут счастливые люди. Ну, тем, кому повезло больше, чем ему.

Счастливые люди. Прошлое для меня практически не существует. Человек ли я — я не имею ни малейшего понятия, но то, что несчастна — знаю точно. Иногда мне мерещатся слабые голоса Штуковин. Еле уловимый шепот, щекочущий мой разум. В такие моменты я пытаюсь понять, окончательно ли я сошла с ума или все это происходит на самом деле? Пока судьба не дала мне ни малейшего шанса это выяснить, ни капельки понимания. Шепот слишком далеко, там, за облаками. Да и есть ли он? Мне хочется, чтобы кто-нибудь забрал меня отсюда.

Пока мы под сердитые гудки транспорта перебегаем улицу, чтобы скрыться в дверном проеме на противоположной стороне, я прошу об этом Матушку Ва. Прошу, в очередной раз, натыкаясь на глухое молчание своей бородатой покровительницы.

Матушка! Забери меня отсюда!

Сколько таких молитв было? Не счесть. Начиная с того самого момента, когда я кубарем вывалилась из ослепительной синей тьмы в шести кварталах отсюда. Вывалилась прямиком под ноги будущего прошлого владельца моей берлоги. Крайне недовольного моим появлением. С тем назойливым алкашом пришлось повозиться, прежде чем я смогла выставить его за дверь. Сказать, что он был удивлен моим появлением, это не сказать ничего. Ведь не каждый день под ноги не ожидающему такого кульбита негодяю, вываливаются прекрасные обнаженные Беатрикс.

Приняв меня за видение приближающейся белой горячки, поначалу он бросался на меня с ножом. А потом, когда я сломала оружие, пытался достать табуреткой. Наглец пытался проломить голову хрупкой принцессе, уму непостижимо! Если бы у меня была с собой моя книга, я бы попыталась его образумить. Прочитать вслух, как встречают настоящих принцесс. Но ни нее, ни одежды, ни хорошего посоха, да и вообще ничего у меня при себе не было. Так что пришлось выкручиваться.

Просто надавать нахалу по шее и спустить с лестницы. А потом еще час слушать стоны и ругань. Слушать до того момента пока мое терпение не лопнуло и я милосердно выкинула из двери его особо ценное хламье и не посоветовала убираться к черту. И слава бороде Матушке, что этот мерзавец, обитал в полном одиночестве и спустя некоторое время с проклятиями уполз во тьму.

Уполз, оставив мне в наследство серую конуру за массивной металлической дверью, небольшой запас бухлишка и странную конструкцию, напоминающую те пугающие игрушки, с которыми так любил возиться Фогель. Полупрозрачные сгустки соединенные тонкими проволочками, с целой россыпью злых красных огоньков. Совершенно безумные и непонятные. В отдельной, очень пыльной комнате без окон. Как эта приблуда работала, я не разобралась до сих пор, как ни старалась. Раз в день в углу, устланном старыми матрасами и тряпками, возникало еле видное зеленоватое свечение, из которого выносился клуб пыли и выпадала бутылка. Алкоголь. Приятный сюрприз, немного скрашивающий существование в том странном месте, где я оказалась.

Теперь я обитаю в апартаментах на третьем этаже. Несколько комнат приличного размера обставленные чудной мебелью. Массивными шкафами, стеллажами с бутылками, книгами и черт знает еще чем, к чему я боюсь прикасаться. Мое убежище прекрасно скрыто от посторонних глаз. Чтобы в него попасть, надо скользнуть в дверной проем за прислоненной к зданию бетонной плитой, пройти через огромное помещение, уставленное удивительными на вид железками в масле, подняться по гулкой металлической лестнице, потом по длинному коридору, еще одна лестница и площадка с дверью, запирающейся на крепкий замок. Настоящий лабиринт, пустынный и пугающий, если не знать куда идти.

Вверх от места моего обитания можно подняться еще на шесть этажей. Чтобы упереться в баррикаду, сваренную из ржавой арматуры. За ней виднеется испещренная выбоинами бронедверь, над которой присобачен неприятного вида посох с огромным стволом. Резво поворачивающийся на любое движение. От него просто несет опасностью. Когда я кинула к двери старую консервную банку, то чуть не оглохла от выстрелов. Путь наверх был надежно перекрыт.

Впрочем, черт с ним с этим путем. Выше трех этажей здесь все равно никто не забирается. Везде, где я мне удалось побывать, было одно и то же: посохи, наглухо закрытые двери и лестничные клетки, кое-где усеянные останками