охотника. И любовалась им, и охраняла от случайного нападения.

Глава 14. Охота Кублаха

– Дон, – сказал Валерио, тихо прикрыв за собой извивающуюся дверь. – Его нет. Он во дворце. Его взял Фальцетти. Мне сообщили. Те, кто взял его, убили тридцать или пятьдесят человек.

– Сволочи. Пятьдесят человек, – эхом повторил Дон. – Ты охрану все-таки не снимай. Фальцетти его уже выпустил.

– Откуда известно?

Дон усмехнулся.

– Оттуда.

– А, ну да.

– Ты иди. Иди, пожалуйста. У меня болит голова. Мне надо все приготовить к штурму.

– Да, – сказал Валерио и неслышно вышел.

Ладонями виски сжимал Дон в своем одиночестве, стонал тихо и страшно и беспомощно мотал головой. Как от судьбы, от Кублаха не уйти. Дьявольская выдумка – его нельзя уничтожить, не уничтожив себя. Его сиамский близнец, его хозяин, беспрекословный, биологический. Его друг, его палач…

В дверях появился Шутенер-Строк – толстый помпезный человечек, неизвестно как примкнувший к Братству. Говорили про него, что он до смерти боится «возвращения», говорили – что-то у него там очень дурное. И, глядя на его туповатый, излишне властный, излишне мужественный взгляд, на его фигуру, обшитую позументами, шнурами и знаками несуществующего различия, трудно было поверить, что это тоже Дон, да просто невозможно было поверить! Шутенер-Строк, помощник Витановы, один из деятельнейших боевиков Братства, слыл человеком загадочным, таинственным, неожиданным… бог ты мой, что в нем оставалось от Дона?

– Второй отряд прибыл, – сказал Шутенер (по двери и стенам прошла нервная дрожь – где-то вверху был проглочен очередной грузовой телелифт).

– Четвертый! – неожиданно для себя заорал Дон. – Четвертый где?! Мне четвертый самое главное, что вы мне всё про второй, знаю я, что он прибыл, мы четвертого ждем!

Шутенер-Строк с достоинством переждал бурю, а потом важно кивнул, мол, вот именно, мол, вот про это вот самое я и хотел…

– С четвертым еще неясно, а пока прибыл второй.

На самом деле с четвертым отрядом все прояснилось уже, наверное, с полчаса – он был рассеян в стычке с камрадами. Разбежались парни. Даже боя не приняли. Однако Шутенер-Строк в роли дурного вестника выступать не хотел, он предоставлял это расхлебывать Витанове.

– В общем, так, – решил Дон. – Ждем до двенадцати, потом выступаем. Для выступления составь дополнительный план. На тот случай, если четвертый не появится. У него, наверное, стычка с камрадами. Вряд ли есть смысл их ждать.

– Это здраво, – одобрил Шутенер-Строк. – Это мы сделаем.

Он напыжился и собрался выходить.

– Подожди, – остановил его Дон. – Ты еще один план составь. Если со мной что случится…

– Уже есть! – Шутенер-Строк осекся и даже рот ладонью прикрыл, когда Дон, резко обернувшись, яростно посмотрел на него. Но вдруг застыл.

«Дон! Ты слышишь меня, Дон?! У меня тут маленькая задержка. Но ты не надейся, я до тебя все равно доберусь».

«Я и не надеюсь», – подумал Дон. Кублах радостно осклабился.

«Да, послушай. Ты здесь что-то ужасное натворил, никак не пойму что. И этот твой Фальцетти, он псих какой-то! Мне придется защищать тебя от него – он хочет тебя убить».

«Я знаю», – ответил Дон. Он уловил сочувствие в мыслях Кублаха. Обыкновенное, знакомое сочувствие. Кублах, если бы мог, и от себя бы защитил тоже.

«Значит, ты уже побывал у Фальцетти в лапах? И убежал от него вдобавок. Ты ловкий боец, Кублах, не ожидал. Хотя… если бы он знал о том, что убить тебя – значит убить меня, ты бы от него так просто не ушел».

«Странно, – ответил Кублах. – Я сейчас иду по бульвару Чести. Я так понимаю, до тебя уже недалеко. Помнишь, сколько времени мы провели с тобой на Бульваре Чести?»

«Помню, – сказал Дон. – Не мешай мне пару минут, мне надо кое-что решить. Дела».

Пришли от Валерио. Сообщили, что на бульваре Чести засекли Кублаха. Спросили, что с ним делать, когда поймают. Дон ответил – уничтожать. «Черт с ним, со мной». Потом поддался на уговоры, переменил решение – упрятать и обездвижить.

Кублах терпеливо ждал, пока Дон не освободится. Он даже замедлил шаг – пусть свои распоряжения отдает. Пустые узорчатые скамьи призывно поскрипывали, переступая ножками, невероятный птичий гомон несся из сцепленных над головой крон, хотя ни одной птицы видно не было. Какой-то старичок скорбно сидел у могилы неизвестного поэта, да оборванный рыжий мальчонка с безумным взглядом кувыркался в синеватой стопарижской траве. Один глаз у памятника над могилой был выклюнут, второй – устало закрыт, левая щека нервно подергивалась. То и дело над головой просвистывали бесколески.

«Значит, на бульваре Чести? – прорезался голос Дона. – Действительно, недалеко. Все я помню. Еще лучше, чем ты. Только что же здесь странного?»

«Роли наши с тобой, Дон…»

«Так ведь роли на то и роли. Мы эту тему с тобой еще в прошлый раз до косточек обсосали. Ты иди помедленнее, Кублах. А?»

«Но это действительно странно. Здесь, на Стопариже, у меня очень сильное ощущение, что я не охотник, а ты не дичь. Не подумай чего, я иду за тобой и возьму тебя, как и в прошлый раз, но все равно… ощущение, будто мы такие же приятели, как и раньше. Мы никогда не договаривались о встрече. Мы каждый раз будто бы случайно встречались на бульваре, всегда в один и тот же час».

«Да. Тогда каждый вечер был приключением. У меня болит голова».

«А помнишь Клиффа? Где наш Клифф, ты видел его?»

«Клифф умер, еще до меня. Шел по улице и умер. Бездельником Клифф закончил. Его даже и не искал никто, моторола опознал. Голова очень болит, честно. Ты совсем близко».

«Дон», – сказал Кублах.

«Да?»

«Это правда, что мне сказал твой Фальцетти?»

«Я не знаю, что он тебе говорил…»

«Но это правда?»

«У тебя никогда так голова не болела, как у меня».

«Ты убил нашего Клиффа».

«О чем ты? Он до меня умер!»

«Ты их всех убил, правда?»

– Не-э-эт! – Дон заорал так, что в соседней комнате смолкли все разговоры и все повернули головы в его сторону.

«Нет, я никого не убивал вовсе! Теперь это стало совсем ясно! Если кто захочет, он сможет в себя вернуться, просто потом он будет немножко я, у него будут рудименты из моей памяти. Я никого не убивал, я ничего такого даже не подозревал, я не хотел никаких убийств!»

«Но убивают. Прямо на улицах».

«Это Фальцетти, параноик, маньяк!»

«И дети сумасшедшие повсюду».

«Мы их отыскиваем и лечим. Я не знал, я ничего такого и не подозревал даже, не было такой информации!»