военщина, фашисты и многие другие стали соучастниками преступлений — каждый в определенной мере. В зверствах, которые творились на земле Румынии, были повинны сами румыны. Раду Иоанид (Ioanid, 2000: 108–109) считает, что еврейские погромы часто проходили и в 1930-х гг., а когда Румыния вступила в войну на стороне Германии, они стали «национальным проектом». Хилберг пишет, что Румыния стала единственной страной, не считая Германии, которая прошла через все стадии насилия — от бюрократических дефиниций «что такое еврей», через дискриминацию, создание гетто, депортации и массовые убийства (Hilberg, 1978: 485–509). Но даже Румыния не довела еврейский геноцид до уровня тех стран, что были оккупированы Германией или находились под ее прямым контролем.

В 1937–1938 гг. Румыния лишила гражданства четверть евреев — без вмешательства Германии. Затишье длилось до августа 1940 г.: как раз перед тем, как страна вступила в войну, глава государства маршал Антонеску лишил гражданства всех румынских евреев, за исключением тех немногих, кто был гражданином страны до 1914 г. Антонеску был слабым и внутренне противоречивым лидером. Страна граничила с Советским Союзом, откуда исходила главная опасность, и, как многие националисты, Антонеску уверовал, что «жидобольшевики» являются его главным врагом. «Евреи — это главная внутренняя опасность», — утверждал диктатор и стремился устранить эту опасность еще до прихода Гитлера к власти — это был его План А, полицейские депортации (Ancel, 1993: 225). Правительство, которое под флагом «руманизации» вначале проводило политику культурного подавления и экономической дискриминации меньшинств, решило применить значительно более суровые меры к евреям. Стараясь впечатлить немцев (и заставить их прекратить поддерживать запрещенный в стране «Фашистский легион»), Антонеску в 1941 г. неоднократно призывал к этническим чисткам:

Мы переживаем великий исторический момент, наиболее благоприятствующий для полного национального освобождения, для национального возрождения, для очищения всей нашей нации от тех, кто не близок нашему сердцу, от тех, кто сплел паутину, через которую не могут пробиться лучи светлого будущего. Чтобы не упустить эту уникальную возможность, мы должны стать беспощадными.

Заместитель премьер-министра на заседании кабинета в июне 1941 г. сказал:

Румыния… должна воспользоваться этим моментом и очистить себя. Что же касается инородцев, позвольте вас уверить, что не только евреи, а все этнически чужеродные меньшинства должны быть решительно и сурово изгнаны из нашей страны (Ioanid, 1990: 214; 1994: 158–159).

Церковные иерархи настойчиво призывали к тому, чтобы христианская Румыния была очищена от большевиков, евреев и «сатанинской крови». Гитлера и Антонеску церковь воспевала в образе «архангелов, ниспосланных Господом на землю», «с крестами, пылающими на груди», сражающимися против «Синагоги Сатаны» (Ancel, 1989). Первые убийства в 1939–1940 гг. совершили наиболее гнусная квазифашистская Национальная христианская лига (LANC) и фашистский легион «Железная гвардия». Во время неудачного путча легиона в январе 1941 г. были убиты 120 бухарестских евреев, 1400 — жестоко избиты и ограблены. Был страшный случай, когда евреев живьем пропустили через автоматическую мясорубку скотобойни.

Иоанид (Ioanid, 1991; 2000: 57–60) назвал эти события «последним погромом царизма», но это не было случайной вспышкой политического экстремизма. Это был фашистский переворот и попытка геноцида румынских евреев. Валериан Трифан возглавил Фашистский союз христианских румынских студентов, молодежное крыло «Железной гвардии». Трифан учился на теологическом факультете, был фашистским и антисемитским пропагандистом. Накануне путча он призвал к решительным действиям в радиообращении: «Даже если евреи укроются в гадючьем гнезде, мы найдем их и там и растопчем». Во время мятежа он повел толпу на еврейский квартал в Бухаресте. Когда путч провалился, его тайно перевезли в Германию в форме офицера СС. Он закончил свои дни как уважаемый гражданин США. Антонеску оказался между двух огней: на него давила и внутренняя оппозиция, и Германия. В том же положении в свое время был и Хорти. И личные взгляды Антонеску, и разгул антисемитизма в Румынии предопределили дальнейшее. Гитлер любил маршала и одному из первых поведал ему тайну «окончательного решения». Антонеску не упустил своего шанса. Румынская армия должна была овладеть Бессарабией и Буковиной, отошедших к Советскому Союзу. Диктатор активно готовился к массовым репрессиям (Ancel, 1993,1994; Butnaru, 1992: 89-133; Ioanid 1990, 1994, 2000). Командующий жандармерией призвал к «очищению территории». Были сформированы элитные карательные войска по образцу немецких айнзацгрупп. Румынские методы «зачистки» не отличались порядком и организацией, немецкие наставники считали их, с одной стороны, спорадическими, с другой стороны — чрезмерными: лилось слишком много крови, слишком много было изнасилований и грабежей. Творить погромы румыны умели хорошо, но государственная политика требовала систематического, упорядоченного убийства. Первая резня, где жертвами стали от 3 до 13 тысяч евреев, случилась в июле 1941 г. в городе Яссы, еще до того, как румынские войска пересекли советскую границу. Антонеску был обеспокоен этой бойней, ее кровавый разгул лишил операцию секретности. Фашистские легионеры были среди провокаторов, призывавших толпу к убийствам, к делу подключились и профессиональные румынские каратели, действовавшие по приказу Верховного командования. Вспомним, что в начальном периоде войны венгерская армия часто препятствовала работе айнзацкоманд, румыны же сводили счеты с евреями с огромным воодушевлением. Итальянский военный корреспондент Малапарте описывает такую сцену:

Толпы евреев, преследуемые солдатами и обезумевшей толпой, неслись по улицам. Их убивали ножами и ломами; полицейские вышибали запертые двери прикладами винтовок… Солдаты забрасывали гранатами… погреба, куда забились евреи в тщетной попытке спасти свою жизнь; солдаты… перемигивались и хохотали во все горло. Там, где трупы лежали вповалку, трудно было ходить — ноги скользили в крови; ярость и безумие погрома захлестнули улицы городка, повсюду слышались выстрелы, рыдания, вопли и мстительный смех (Malaparte, 1946: 138).

По Бессарабии и Буковине прокатилась волна массовых убийств после того, как румынская армия захватила обе провинции. Уцелевших евреев перевезли в соседнюю Украину, где с ними покончили эсесовцы. Многие были убиты, грабежи шли безостановочно, уцелело немного богатых евреев, давших выкуп за свою жизнь, что еще раз показывает — румыны не были похожи на немцев, ради презренного злата они были готовы пойти на «идейный компромисс». Но не все были вовлечены в геноцид. Иоанид (Ioanid, 1990) перечисляет имена офицеров, отказавшихся выполнять приказ, рассказывает о солдатах, железнодорожниках и местных крестьянах, проявивших сострадание к несчастным. Но массовые убийства требовали массу исполнителей — половина из 330 тысяч евреев обеих областей была уничтожена к сентябрю. Немцы жаловались, что они не успевают «санировать» такое количество. Депортированные были доставлены назад в «резервацию Транснистрии», часть оккупированной Украины со столицей в Одессе. Туда же привезли и первые партии евреев, депортированных из центра Румынии — Регата. 200 тысяч депортированных, согнанных в огромную резервацию, терпели голод, лишения, смерть. Неизвестно, делалось