Секретарь протянул ему пропуска.

Карл Восьмой поднялся из-за стола и вышел вон, в гневе комкая письмо Винченцо. Следом за ним выскользнул секретарь.

– Скорее, – скомандовал Рауль. – Пока он не передумал.

Он подошел к девушке, разрезал ремни, державшие ее руки, и безжизненное тело осело к нему на руки. Когда Рауль посмотрел на ее лицо, он тотчас узнал Франческу Орсини.

Весь ужас разыгравшейся здесь драмы мгновенно вгрызся в его сердце болью и чувством вины. Амар запричитал молитвы, узнав свою подопечную.

Справившись с шоком от неожиданности, Рауль позвал ее, похлопал по щекам.

– Бесполезно, капитан, – сказал Сандро, подойдя к нему и деликатно накрывая плащом обнаженную грудь девушки. – Она потеряла слишком много крови.

В тусклом свете лицо Франчески было таким белым, будто она была изваянием из мрамора. И она была холодна как лед.

– Она не могла…

Капитан пытался нащупать пульс. Наконец под тонкой кожей на шее уловил едва ощутимое биение жизни.

– Она еще жива! Скорее!

Они завернули тело Франчески в плащи, и Рауль вынес ее из залы, торопясь покинуть дворец бывших хозяев Флоренции.

Внезапно из тьмы к нему вышел человек, держащий под мышкой свернутую ткань.

– Вот, капитан, заверните ее в это.

– Вы откуда?.. – начал Рауль, но тот прервал его.

– Тут везде есть уши. Я гонфалоньер Флоренции. Слушайте внимательно: вам лучше уехать сейчас же из города. Король быстро меняет принятые решения. А девушка так и не сдалась до конца, и он может захотеть завершить начатое. Бегите. Вас будут ждать свежие лошади по пути в Пизу. И помните: вы увозите единственную флорентийку, которая не уступила завоевателям.

– Благодарю… Запомню.

Они быстро завернули девушку в чистые ткани и сверху накрыли плащом. Она была ледяная, безжизненная, обескровленная. Доживет ли она до Пизы?

Рауль не знал ответа. Но поклялся, что сделает все, чтобы спасти ее.

Это было мучительное путешествие. Раулю казалось, он мчится по дорогам Тосканы наперегонки со Смертью. А она несется следом, рассекая воздух косой, и ее голый череп открывает хищную пасть, чтобы проглотить жизнь Франчески.

Рауль уже давно так яростно не молился Богу. Даже во время страшных бурь он был уверен в своей фортуне, но тут просил не за себя, а за нее. Просил постоянно, прилаживая темп молитвы под бег лошадей.

Свежие лошади ждали их там, где обещал гонфалоньер. Они пересели и снова помчались, несмотря на усталость, на боль в теле.

– Что такое моя усталость и боль по сравнению с ее болью? – спрашивал Рауль. И боялся ответа. Он чувствовал, как простыня намокает, и не знал, почему Франческа продолжает истекать кровью, несмотря на то, что раны успели присохнуть.

– В Пизе нужен врач! – крикнул он Сандро. – Твоя лошадь быстрее, найди его!

Тот вырвался вперед и скоро скрылся на горизонте.

Когда они на рассвете приблизились к городу, Сандро уже ждал их.

В доме у врача Рауль осторожно положил Франческу на деревянный стол и в ужасе заметил, как обескровлены ее губы и заострились черты лица.

– Еще жива, – успокоил его врач, нащупав пульс.

«Еще…» Рауль с горечью смотрел на растерзанное тело, такое прекрасное даже в крови и ранах. На ее руках были следы от врезавшихся ремней.

– Подождите за дверью, – врач махнул ему вон.

– Нет, – Рауль сглотнул и удивился, какой горькой была слюна. – Я останусь с ней.

– Если вас не пугает вид крови, – равнодушно пожал плечами врач.

И почему-то полез к Франческе между ног. Рауль отвернулся.

– Ее изнасиловали, вы знаете?

– Нет, но подозревал.

При одной только мысли, что Карл Восьмой прикасался к этому телу, Рауль почувствовал тошноту и ярость.

– И у нее выкидыш. Я сделаю, что смогу. Но если кровотечение не остановится в течение двух часов, она умрет.

– Тогда я буду молиться, чтобы остановилось, – тихо ответил Рауль.

Пока врач совершал манипуляции, он смотрел на лицо Франчески и слегка обводил его контур пальцем, другой рукой сжимая ее ледяную ладонь.

«Я прошу тебя, – молился он, – восстань. Мир не стоит и капли твоей крови, а ты достаточно пролила ее. Кто он, тот, кого ты любила и чьего ребенка носила в себе? И что с ним стало? Франческа, расскажи мне. Скажи, что мне делать теперь, когда судьба вверяет тебя снова в мои руки? Я не могу оставаться в Пизе. Нам надо уехать. Увы, я опять похищаю тебя. Прости».

Врач перебинтовал раны, Сандро как раз смог раздобыть рубашку и платье. Завернув Франческу в плащи, они направились в порт.

На шлюпе, по пути к кораблю, голова девушки лежала на коленях Рауля, пока Амар читал над ней свои странные напевные то ли молитвы, то ли заклинания. Рауль не вслушивался. Он гладил медные волосы Франчески и просил ее продержаться. Амар плакал, слезы падали на платье девушки. Раулю хотелось рыдать, выть, рычать, громить… Но он просто смотрел на свой корабль в надежде, что тело Франчески не придется отдавать морю. Матросы гребли быстро, слаженно, без шуток и привычной ругани. Едва они поднялись на корабль, он тут же убрал якорь и расправил паруса. Рауль поручил команде заниматься отплытием. Все, кто видел белое лицо Франчески, понимали, что капитану хочется побыть с ней.

Когда они наконец оказались наедине, Амару показалось, капитан ударит в стену или грохнет что-нибудь из мебели, так судорожно сжались в кулаки его руки. Но он сдержался.

– Ты сможешь сделать что-нибудь? – голос капитана был приглушенным, словно он душил в себе ярость.

– Я сделаю все, господин. Она выживет, поверьте. Она слишком сильная, чтобы сдаться.

Он кивнул. Тело было прикрыто одеялом. Капитан погладил Франческу по слипшимся от крови волосам. И вышел из каюты.

Амар укутал девушку всеми одеялами, что нашел, полез в свои травы, а кок вскоре прислал бульон и горячую воду для настоек.

Франческа не реагировала на питье, приходилось смачивать тонкую ткань в бульоне и просовывать ей в уголок рта. Тогда она сглатывала. Через пару часов капитан попросил проверить, идет ли кровь, и когда Амар сказал, что все чисто, его лицо впервые прояснилось с того момента, как они вошли во дворец Медичи.

Рауль тогда смог вернуться к себе и проложить курс туда, где Франческа могла бы залечить раны, пока он готовит корабль к длительному плаванию. На Сицилию.

Франческа не приходила в себя все те дни, что они плыли по морю, а погода стояла такая прекрасная, что Рауль не раз ловил себя на мысли, что ей бы понравилось. Иногда он смотрел на ее любимое место у вант и рисовал ее там в своем воображении: худую, измученную, но живую. Он помогал Амару делать перевязки, стараясь не думать о том, какая она легкая и беспомощная в их руках. Воспаления удалось избежать. Пульс стал более устойчивым, хоть и был все еще слабым. Амар отпаивал Франческу куриным бульоном.