Но проклятый капитан постоянно мешал. Теперь он заставлял ее вставать и двигаться. Под руку с Амаром они ходили по бесконечному дворцу Винченцо, по его огромному саду. Время от времени Амар сажал ее на скамейки и в беседки, относил в дом, если она совсем отказывалась идти. Но когда Джованну водил под руку капитан, он постоянно заставлял ее двигаться быстрее, живее.

– Вы так не оправитесь, Франческа! Вам нужно окрепнуть! – воскликнул он, когда она наотрез отказалась подниматься по ступенькам.

Глухая ярость, копившаяся в душе все это время, вдруг прорвалась воплем:

– Я не хочу жить! Бросьте меня! Оставьте в покое! Я просто не хочу! Не хочу!

И она тут же обмякла, потеряв все силы. Рауль успел подхватить ее на руки, но не поднялся с ней по лестнице, а отнес в тень, в беседку. Джованна плакала, тихо, почти беззвучно. Он сел, держа ее на руках, прижал к себе.

– Не доставляйте вашим врагам такую радость, Франческа. Не сдавайтесь.

– Ради чего жить, Рауль? Меня выпотрошили, я даже тело свое не хочу видеть…

Рауль шумно вдохнул, пытаясь сдержать проклятия. На его руках лежала израненная птица. Как пустить ее в полет снова, если она боится даже крылья расправить?

Он задумался.

– Франческа, расскажи мне, что случилось с тобой после того, как… мы расстались. Я вижу, что беда не только в короле Франции, ведь я прав? – наугад спросил он.

Она притихла на его плече, словно сомневалась, говорить или нет. А потом тихо сказала:

– Один человек… продержал меня в плену три месяца. Он… давно охотился на меня. И поймал. Это его ребенка я потеряла. Но я его убила. Я хотела освободиться от него. И начать новую жизнь. Но в тот же день… попала к королю. И тогда все закончилось. Я больше не могу начать с начала. Мне просто холодно. И больно.

– Твари… – Рауль прижал ее сильнее к себе. – Я подозревал, что все не так просто. Но даже представить не мог…

Он ласково погладил ее по лицу, в его глазах стояли слезы.

– Что ты чувствуешь сейчас?

– Пустоту. И боль.

– Что может помочь тебе справиться с этим?

– Я не знаю, Рауль. Я не знаю…

– Мне так жаль, что ты прошла через этот ужас. Но ты спаслась. Значит, у Всевышнего на тебя есть план, Франческа. Не сдавайся. Набирайся сил. Вылезай из этой ямы, не хорони себя.

– У меня нет сил, Рауль. И желания.

Она впервые не испытывала страха, когда он прикасался к ней, но кожа реагировала болезненно. Хотелось оттолкнуть его руку, но одновременно от его тепла становилось спокойнее.

Он, кажется, понял, что причиняет ей неудобство, убрал ладонь с ее щеки, просто прижал к себе, согревая.

– Как странно… – прошептала она. – Здесь тепло, даже жарко, но мне все время холодно. Но не сейчас…

Она забылась доверчивым сном на его руках. Рауль устало соображал, что он может сделать для нее, как воскресить. Он был моряком, путешественником, он привык сражаться со стихией и с вооруженными противниками. Но он не готов был бросить вызов призракам из прошлого Франчески. Как он может победить их, если она не в силах сразиться с ними сама?

– Но я должен попробовать, Фра… Почему-то я знаю, что должен вырвать тебя из их лап, – прошептал он, слегка укачивая ее на своих руках.

Через неделю ему удалось уговорить ее прогуляться вдоль берега. Винченцо, слуги, Сандро и Амар составляли им компанию.

Франческа все время куталась в шерстяной плащ.

– Она дрожит, бедняжка. Потеряла много крови, выхолодилась изнутри от жестокости. Ты не пробовал ее согреть? – Винченцо с усмешкой обратился к Раулю.

Тот мрачно созерцал спину девушки и индуса, идущих впереди.

– Разве она дает до себя дотрагиваться? Мне кажется, я раскаленное железо и причиняю ей боль.

– Я тоже пробовал, – признался Винченцо. – Даже касание заставляет ее отшатнуться. Но эта женщина была воином, Рауль. Такое не забывается. Вытащи воина из нее снова. Она сильна, отважна, она должна ожить.

– У нее нет цели.

– Так придумай эту цель! – Винченцо покачал головой. – Рауль, ты спасал людей от казней и уничтожения, давал им новую жизнь. И вот тебе посылают произведение искусства, которое дышит, говорит, чувствует. Дай ей надежду. Дай ей цель. И ты увидишь, как она воскреснет.

Осталось только выяснить, чего Франческа хочет больше всего на свете. Рауль отвернулся в сторону и с тоской посмотрел на море: ему не терпелось пуститься в плавание.

– Джованна! Джованна!

Она стояла у обрыва и, как заколдованная, смотрела на острые черные скалы, выступающие из береговой линии внизу, словно клыки хищника, и на белоснежную пену волн, которые в своем безрассудстве накатывали на камни и шипели от боли, рассыпались брызгами, отступая, но не сдаваясь.

– Джованна!

Море звало ее. Оно знало, что Джованна закончит именно так. Теперь не было смысла больше драться и мстить. Все закончилось. Боль истерзанного тела и память о потерях можно стереть только одним способом. Пойти на зов. Она шагнула ближе.

Стихия взволновалась, возбужденная скорой встречей. Ветер растрепал ее волосы. Умереть не так страшно, Марко… Умереть не страшно, Лоренцо… Как же хочется перестать быть, Джакомо… Как же хочется увидеть тебя снова, Валентин!

Она шагнула еще. Из-под носков туфель вниз посыпались камушки. Покой близко. Только бы не слышать больше никогда голос торжествующего врага:

– Когда ты надоешь мне, когда перестанешь возбуждать, как сейчас, я отдам тебя своей страже. А если понесешь, заставлю родить, буду наблюдать, как ты корчишься от боли, а потом зарежу ублюдка у тебя на глазах. Когда даже стража перестанет использовать тебя, я отрежу тебе пальцы, грудь, я сниму с тебя шкуру и велю сделать из нее перчатки…

Больше нет сил. Убаюканная морем, она подалась вперед. Послышались крики за ее спиной. Джованна просто раскинула руки и упала вниз.

Рауль схватил Франческу за талию, когда она уже падала. Пришлось упасть самому назад вместе с ней, камни впились ему в спину. Он вскрикнул от боли. Перекатился, прижал девушку к земле. Хотел накричать, но испугался: она не рвалась на волю и не сопротивлялась. Лицо было залито слезами, а глаза стали такими зелеными, что было страшно: нечеловеческий цвет, невероятно яркий и прозрачный, словно она видит иное и скрытое. В тот момент Рауль понял, что Франческа не хочет жить и будет повторять попытки. Снова и снова.

– Этой твари не убить тебя, – сказал он то единственное, что мог. – Слышишь, Франческа? Ты сильнее. Ему не убить тебя. Никогда. Ни за что.

– Он уже убил…

Она сжалась в его руках, превращаясь в маленькую и беззащитную девочку. Он прижал ее к себе крепко, так сильно, как только мог, и едва сдерживал слезы ярости. Бормотал, убаюкивая и успокаивая ребенка на своих руках. И пока его сердце кровоточило от сострадания, разум яростно соображал, что делать дальше.