– Но Ник и Бри были в одной комнате, – дрожащим голосом произносит Фелисити. Она выглядит ужасно. Ее руки дрожат не переставая. Сердце истекает кровью, когда я смотрю на нее. Она пытается быть сильной, после того как Расса… не стало. – Почему Айзек не забрал ее? Не попытался контролировать наследника Артура?

Сэл об этом уже подумал.

– Потому что пробужденный наследник Артура, обладающий силами, которых он не понимает, – это слишком рискованно. Опасно даже для мастера.

– Кстати о силах, которых он не понимает… – Уильям входит в зал, неся какие-то бумаги. – Медиум, ты сказала? И?..

Сэл, расхаживая по комнате, ждет моего ответа.

– Я… да. Медиум и… маг крови. Я могу создавать эфир.

Уильям присвистывает.

– Полезно. То, что ты медиум, объясняет, почему Артур может овладевать тобой так, как он это делал. Иногда мы наследуем черты характера, но… то, что он – и ты – сделал… Я никогда о таком не слышал – о том, чтобы Пендрагон говорил напрямую через своего наследника…

– Ты об этом никогда не слышал, потому что этого никогда не происходило. – Сэл запускает в волосы обе руки. – Уильям, сейчас не время…

– Сейчас самое время, Сэльвин! – кричит Уильям. – Ты сам сказал, что можешь чувствовать, угрожает ли что-то Нику. Не угрожает. Нам нужно вооружиться информацией. О Бри, о Нике, о том, как все это случилось.

Грир качает головой.

– Если Ник – не наследник Артура, почему они забрали его? – Грир по большей части молча все утро сидел на кушетке с глазами, покрасневшими от слез по Уитти и Рассу. Скорбь Грира – та, что отнимает голос. Та, что заполняет горло стеклянными осколками.

– Разве не очевидно? – фыркает Сэл. – Чтобы Стол не смог собраться! Если они будут держать его в заложниках, когда пришел Кэмланн, регенты сделают все, что в их силах, чтобы вернуть пробужденного наследника Ланселота. Дадут Дэвису то, что он потребует. А если нет, то Стол никогда не обретет полную силу и падет перед тенерожденными. И перед династией Морганы – которые теперь объединили усилия с демонами, если слова горихэля были правдой.

– Именно поэтому нам нужно понять, что представляет собой тот наследник, который у нас есть! – произносит Уильям, сидя на диване. – Бри – это нечто новое. Могущественное. Нам нужно понять, в каком положении она находится и, следовательно, в какой ситуации находимся мы. – Он поворачивается ко мне. – Значит так, Бри, моя теория заключается в том, что Артур вселился в тебя таким образом, какого мы никогда не видели. Не просто его способности, но его дух, его эмоции, может быть, память.

Скорбь Уильяма заставила его погрузиться в работу. Он рад разбираться сейчас во всем, что связано с появлением духа Артура, но у меня нет никакого желания в это углубляться. Сейчас, когда я по-прежнему чувствую его присутствие на задворках сознания. Я долгое время выдерживаю взгляд Уильяма, а затем отвожу глаза.

Тор говорит, что ей нужно отойти, как раз когда входит Сара с графином кофе и подносом с кружками.

Пока мы разговариваем, Грир раскладывает на столике стопки пожелтевших бумаг и переплетенные в кожу документы, которые принес Уильям.

– Я все равно не понимаю. Как так вышло, что Ник – наследник Ланселота, а Бри – Артура? – спросил он.

Уильям кладет руку мне на колено.

– Бри, нам нужно, чтобы ты помогла заполнить пробелы. Прошлой ночью, когда Сэл отнес тебя наверх, ты бормотала что-то про Веру и ребенка. – Он качает головой. – Кто такая Вера?

Все взгляды обращаются на меня, как я и ожидала.

– Моя прародительница, – тихо отвечаю я. – Она была в рабстве на плантации наследника Артура.

Грир и Сара неловко ерзают на диванах. Сэл втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.

Я рассказываю им, что видела, вспоминая все снова. Я рассказываю им обо всем, кроме женщины в больнице. Когда я замолкаю, Сэл пристально смотрит на меня. Он знает, что я что-то скрыла. Я незаметно качаю головой. Позже. Он прищуривается, но кивает.

– Повтори имена еще раз, – просит Уильям, роясь в коричневой, пропахшей плесенью большой книге. – Имена мужчин.

Я нервно вдыхаю.

– Дэвис. И Рейнольдс.

Уильям останавливается на какой-то странице, проводит по ней пальцем и говорит:

– Вот оно.

– Что? – спрашивает Сара. Мы все склоняемся над столом.

Уильям показывает на желтую страницу со столбцами имен, дат и мест.

– Это семья Ника. Династия Дэвиса. В начале XIX века Самуэль Дэвис был наследником Артура. Самуэль, – Уильям морщится, – был рабовладельцем. У него была платнация примерно в сорока километрах от города.

Все вокруг меня замолкают.

– Дэвис знал, что, если Вера родит его ребенка, тот станет наследником, – говорит Сэл. – Если был хотя бы малейший шанс, что она забеременела от него, он бы выследил ее.

– Но она выжила и родила наследника, – задумчиво произносит Уильям. Он поворачивается ко мне. – А это значит, ты и вся твоя семья – ответвление династии. Кровь Артура многие поколения текла в вас.

– А что насчет жены Дэвиса? – слабым голосом спрашиваю я. – Светловолосая женщина из моего видения? Она спала с Рейнольдсом.

– Ее звали Лоррейн. – Уильям перелистывает книгу и шумно выдыхает. Он показывает на ряд заметок и имен. – Рейнольдс – это фамилия династии Ланселота. А Пол Майкл Рейнольдс в те времена жил неподалеку.

– Как Гвиневера, – шепчет Сара, широко раскрыв глаза. – Совсем как в легенде. Ланселот – самый верный рыцарь Артура, но он спит с женой короля. Лоррейн спала с Рейнольдсом и выдала ребенка за сына Дэвиса. Может, он даже не стал допытываться, так как не нашел Веру или ее ребенка.

Уильям кивает, глядя на лежащую на столе книгу.

– Самуэль Мартин Дэвис-младший родился в тот же год. Их единственный записанный ребенок и предок Ника, живший за восемь поколений до него. У Рейнольдса записи о детях появляются позже. У него было три сына и дочь. Все их записи Орден хранит здесь.

Сэл встает и расхаживает по комнате.

– А значит, лорд Дэвис и Ник вовсе не Дэвисы, если смотреть с точки зрения происхождения. Они Рейнольдсы. А Рейнольдс сейчас в Северном капитуле… он из династии Ланселота, но не является законным наследником.

– Законный наследник – Ник, – шепчу я, и все глаза обращаются на меня. – Его лицо прошлой ночью… Я никогда не видела его таким сломленным.

Подняв взгляд, я замечаю тревогу на лице Уильяма. Он озабоченно переглядывается с Сэлом.

Я тоже беспокоюсь. Я думаю о своей связи с Ником. О доверии и привязанности между нами. Теперь я не понимаю, в какой степени это были мы