— Это вряд ли, Келтэн-рыцарь, — скромно отозвалсяЭнгесса.

— Тебе вернее судить о быстроте твоих сородичей, нежелимне, Энгесса-атан, — проговорил Беллиом. — Извести меня, когда, помысли твоей, достигнут они безопасного места. Не желал бы я, чтобы оказалисьони в западне по ту сторону стены.

— Стены? — переспросил Улаф.

— Препятствия, о коем я говорил. — Вэнион на-

клонился и со странной нежностью кончиками пальцев коснулсяземли. — Сие удачно, Анакха. В нескольких шагах мы от места, кое я искал.

— Я всегда верил в умение твое точно отыскать нужноеместо, Голубая Роза.

— »Всегда»? Я сказал бы, что сие сказано неточно,Анакха. — Слабая ироническая улыбка тронула губы Вэниона. — Помнитсямне некий разговор, произошедший, когда впервые перемещались мы из одного местав другое. Мнится мне, шла тогда речь о том, чтобы не очутиться на твердилунной?

— Ты и вправду так говорил, Спархок, — подтвердилКелтэн.

— Помянул ты дочь свою, Голубая Роза, — сказалСпархок, торопливо меняя тему. — Будет ли нам оказана честь познакомитьсяс ней?

— Ты уже знаком с нею, Анакха. В сей миг попираешь тыногами зеленое ее лоно.

— Твоя дочь — земля?! — недоверчиво воскликнулБевьер.

— Разве она не прекрасна? — В вопросе прозвучаланотка гордости. Затем Вэнион выпрямился. — Отступим немного от места сего,Анакха. То, что надлежит мне совершить, произойдет в шести ваших милях глубоковнизу, и нелегко предсказать, чем отзовется сие событие на поверхности. Нежелал бы я подвергнуть тебя и спутников твоих опасности, случись мне ошибиться,а возмущения здесь случатся немалые. Можем ли мы приступать к делу, Энгесса-атан?

Энгесса кивнул.

— Всякий атан, кто за это время не успел пробежатьсамое меньшее лигу, недостоин называться атаном.

Они повернулись, прошли около сотни шагов на юг иостановились.

— Далее, Анакха, ступайте на столько же шагов далее, ихотел бы я, дабы ты и спутники твои легли ничком на землю. Возмущения могутоказаться весьма велики.

— Твой приятель, Спархок, заставляет меняволноваться, — признался Тиниен, когда они отмерили еще сотню шагов кюгу. — Что здесь, собственно, затевается?

— Друг мой, я знаю об этом не больше, чем ты.

И тут они услышали басовитый подземный гул, подымавшийся,казалось, из самого сердца земли. Почва под ногами судорожно дрогнула.

— Землетрясение! — с тревогой воскликнул Келтэн.

— По-моему, Тиниен, это и есть то, о чем тыспрашивал, — проворчал Улаф.

— Сие не просто, Анакха, — заметил Беллиом почтиделовитым тоном. — Давление в глуби земной чудовищно, и следует обращатьсяс ним с величайшей осторожностью, дабы достигнуть нами желаемого.

От следующего толчка они пошатнулись. Земля под ногамиколыхалась и содрогалась, и зловещий подземный гул становился все громче.

— Пора, Анакха. Сейчас начнется возмущение, о коем яговорил.

— Начнется?! — воскликнул Бевьер. — Я и этоедва могу вынести!

— Сделаем то, что нам было сказано, — резко сказалСпархок и, опустившись на колени, распластался ничком по ковру из опавшихлистьев. — Похоже, сейчас начнется самое интересное.

«Самое интересное» длилось добрых десять минут. Ничто живоене сумело бы устоять на ногах на неистово содрогавшейся и корчившейся земле.Затем с неистовым ревом почва шагах в пятидесяти от них раскололась. Земля поту сторону этой гигантской трещины в земной скорлупе стремительно опадала вниз;сотрясаемая дрожью почва, к которой приникли рыцари, так же стремительноподнималась, трепеща, словно стяг на ветру. С трясущихся деревьев, пронзительнокрича, взмывали стаи перепуганных птиц.

Наконец землетрясение понемногу начало стихать. Судорогиземной тверди становились все слабее, хотя толчки продолжались. Подземный гулзамирал слабея, и лишь эхо его металось над горами, словно воспоминание онедавнем кошмаре. Громадные тучи пыли густо клубились над краем новорожденнойпропасти.

— Ныне можешь ты обозреть плоды труда моего,Анакха, — сказал Беллиом спокойно, но с некоторой гордостью. — Говориискренно, ибо не оскорбит меня, буде отыщешь ты пороки в свершении моем. Ежелиукажешь ты, что было сделано мной неверно, я немедля исправлю все промахи.

Спархок пока еще не решался полагаться на собственные ноги.Вместе с друзьями он подполз к отвесному краю расселины, которой четверть часаназад еще не существовало.

Склон пропасти, гладкий, точно отсеченный мечом, ниспадалвниз примерно на тысячу футов и тянулся на восток и на запад насколько хваталоглаз — гигантский эскарп, огромная стена, которая отныне отделяла верхнюю частьСеверного мыса от остальной Дарезии.

— Что мыслишь ты? — с легким волнением спросилБеллиом. — Преградит ли стена моя доступ троллям в земли твоих друзей?Если пожелаешь, могу я сделать ее и выше.

— Нет, Голубая Роза, — выдавил Спархок, —молю тебя, не надо.

— Радует меня, что ты доволен делом моим. — Этовеликолепная стена, Голубая Роза. — Смешно сказать, но Спархока тряслокрупной дрожью.

Беллиом этого, похоже, не замечал. Лицо Вэниона в ответ наодобрение потрясенного до глубины души Спархока озарилось вдруг почти несмелойулыбкой.

— Так, стена сия достаточна для наших целей, —проговорил он с тенью неодобрения. — Дело наше спешно, а потому не вполнеуспел я придать ей формы, коей желалось бы, однако же, мнится мне, она сослужитнам службу. Однако же, Анакха, счел бы я за любезность, буде тебе вновьпонадобится изменять облик земли, говорил бы ты мне подробнее, что и когда тебенадобно, ибо дело, свершенное в спешке, никогда не бывает свершено наилучшим образом.

— Я постараюсь запомнить это, Голубая Роза.

— Здесь не так уж и страшно, Сарабиан, — говорилаМиртаи безутешному императору. — На полу ковры, так что плитки по большейчасти даже не разбились. — Она стояла на коленях, собирая жемчужно мерцавшиеплитки перламутра, когда из сумеречной пустоты в комнате возникли Спархок и егоспутники.

— Спархок! — воскликнул Сарабиан, отпрянув отнеожиданности. — Ты бы возвещал о своем появлении фанфарами, что ли!