— Ах ты, зараза очкастая! — вздрогнув, будто опомнившись, Алиса круто развернулась на каблуках и, пылая праведным гневом, кинулась в погоню. Ни секунды не мешкая, я пустился бежать в сторону столовой, периодически бросая взгляд через плечо на разъяренный рыжий ураган.

— Стоять, хуже будет! — доносилось мне вслед.

Да, рыжик, охотно верю. С учетом того, что догнать меня у тебя определенно не получается. Мы уже подбегали к площади, когда я-таки решил поддаться немного. Все так и было задумано изначально, дело совершенно не в том, что я сам потихоньку из сил начинаю выбиваться, нет.

Моя остановка оказалась слишком неожиданной для Алисы, ибо та, с застывшим на лице удивлением, врезалась в меня на полном ходу аки локомотив. Секундное замешательство, после чего она попыталась меня стукнуть, но я успел отстраниться, перехватив руку, и ровно таким же движением, как в первый вечер в «Совенке», прижимаю девушку к себе. Та пыхтит, но не вырывается. Вскоре затихает. И тут я с удивлением обнаруживаю, что ее голова ложится на мое плечо, а сама девушка умиротворенно улыбается.

И вот стоим мы, такие красивые, посреди дороги, прямо около площади, считай, в самом сердце «Совенка». А мимо проходящие и такие же опаздывающие на ужин пионеры удивленно пялятся на того отбитого на голову человека, который рискнул так сблизиться с рыжей угрозой. И я даже не знаю, что дальше делать. Да и нужно ли? Ведь все так хорошо сейчас.

— Алис… Ужин, — напомнил я.

— Да, точно, — тут же отпрянула девушка, старательно отводя от меня глаза. — Пошли.

Она еще постояла недолго, ковыряя в плитке носком сандалии, словно чего-то ожидая от меня, но, так и не дождавшись, сдула упавшую на глаза челку и неторопливо зашагала в сторону столовой.

В какой-то момент захотелось снова схватить этот огонек за руку, но я тут же себя одернул. И так уже за день случилось много чего, еще большей нагрузки могу и не выдержать, не железный все-таки. А то натворю делов, о которых со стопроцентной вероятностью пожалею. И так уже собирался по утру. Хорошо, что Алиса оказалась поумнее, в отличие от меня, которого начало штормить, и который чуть не поддался безрассудным эмоциям.

А что я могу поделать? Я виноват в том, что мне сносит крышу к чертовой бабушке?

Именно поэтому весь оставшийся путь решил держаться от девушки в небольшом отдалении. Мозги постудить.

— Так-так, опять мои пионеры нарушают режим. И кто же это? Жеглов и Двачевская, быть того не может!

Вот ведь, накликал беду своими нехорошими мыслями. А Панамка стояла, скрестив руки на груди, и победно изучала нас своим орлиным взором.

— Чего застыли? Подходите, не стесняйтесь, ругать вас буду.

— Ольга Дмитриевна, мы… — начал было я.

— Обнимались около площади, я это все видела, — закончила за меня Ольга с лукавой улыбкой.

Вспыхнувшая румянцем Алиса, с глазами навыкат, тараном прошла мимо вожатой, параллельно распихивая уже закончившие прием пищи младшие отряды. Вожатая хотела ей что-то вслед крикнуть, но в итоге махнула рукой.

— Ну и зачем? — спросил я, смерив ту осуждающим взглядом.

— За надом. Считай это альтернативным способом воздействия, раз уж в вашем случае ни кнут, ни пряник не работают, — ответила Ольга Дмитриевна, подойдя ко мне с невозмутимым видом и поправив мой галстук.

— Альтернативный способ воздействия у Виолетты Церновны подглядели?

Вожатая в ответ неопределенно хмыкнула:

— Скорее, немного адаптировала. Не забыли еще про дежурство?

— Конечно же нет, — ответил я, напустив в голос важности. — В списке наших с Алисой личных планов это у нас на первом…

— Да-да, я это уже все не по одному разу, и не только от тебя слышала, — не дала мне договорить Ольга. А затем внезапно изменилась в лице, уставившись каким-то совершенно нетипичным для нее взглядом. — Максим, я надеюсь, что ты понимаешь, во что ввязываешься?

— Вы про дежурство? — переспросил я, намеренно скосив взгляд. — Ну, думаю, что там ничего сложного не будет, ходи себе, товарищей отпугивай…

— Да нет, не о дежурстве, — видимо, вожатая поняла, что звучит сейчас слишком строго и заметно смягчилась. — Максим, давай отойдем на секундочку? Чтоб без лишних ушек.

Ох, етижи-пассатижи, это еще что за новости такие? Не нравится мне вот это вот все. Почему-то появилось стойкое ощущение, будто я попал на знакомство с родственниками, и теперь суровый родитель зовет меня поговорить с ним наедине о том, какие последствия меня будут ждать, если обижу его ненаглядную доченьку. Неуютненько, короче говоря.

Панамка облокотилась на перила, продолжая буравить меня взглядом. Я все еще для верности прикидывался дубом, хотя смутно и понимал, что это бесполезно.

— Хотела еще утром об этом поговорить, но решила, что не стоит при Денисе… Понимаю, конечно, что у вас вряд ли есть друг от друга какие-то секреты, но все же хотелось, чтобы обстановка была чуточку более приватной. Очень надеюсь, что ты меня сейчас услышишь. И уж тем более, не будешь рассказывать об этом разговоре нашей рыженькой, — назидательно начала та, стараясь при этом говорить как можно тише. — Максим, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что лагерь это такое место, где очень часто молодые люди познают первые ростки любви. И весь сопутствующий этой самой первой любви ущерб.

Блин, серьезно, да? Избавьте меня от этих нотаций, пожалуйста, очень прошу.

— Ольга Дмитриевна, я понимаю, к чему Вы сейчас клоните, но…

— Максим, не перебивай, — вожатая сделала легкий жест рукой, призывающий меня помолчать. — Алиса девушка своеобразная. С ней… не бывает просто. И дело не только в ее характере, есть еще некоторые факторы, о которых она уже сама тебе расскажет, если захочет. Но я уверена в одном — если Алиса полюбит и при этом получит в ответ взаимность, то с ее стороны это, скорее всего, будет навсегда. И у меня к тебе только одна просьба — не делай ей больно. Ей и так много чего пришлось пережить, она этого не заслуживает.

В голове так некстати зазвучала сказанная Алисой утром фраза: «Если хорошо попробовать, то окажется, что иногда можно». Явно ведь подразумевалось, что если я действительно хочу, так сказать, прильнуть к устам, то должен буду сделать что-то такое, что можно будет охарактеризовать, как поступок мужчины ради женщины. Начать добиваться, проще говоря.

И ведь совсем недавно около площади, в момент небольшой заминки после наших объятий, от меня определенно требовалось что-то эдакое. Хотя бы банальная фраза «Знаешь, Алис, ты мне нравишься». И ведь в хорошей истории так и случилось бы. Да только вот