это не такая история. И романтик из меня, как из Дэнчика балерина. Посему даже пытаться не стоит.

— Ольга Дмитриевна, — все же попытался возразить я. — Понимаю и уважаю Ваши опасения, но мы с Алисой просто друзья. Не о какой л… — слово застряло в горле, напрочь отказываясь выходить. — Ни о чем таком между нами и речи быть не может.

— Да-да, слышала я уже сегодня подобные заверения, понимаешь, думаю, о чем я, — беззлобно улыбнулась вожатая. — Видишь ли, когда-то Арина Петровна и я обещали ее отцу, что будем за ней приглядывать. И пока что у меня, к сожалению, очень скверненько получается выполнять данное обещание. Поэтому и прошу тебя о помощи. Алиса к тебе очень привязалась, это видно. И мне хотелось бы, чтоб у вас обошлось без слез, истерик и побегов из лагеря. Просто… Я не строю сейчас из себя какую-то умудренную жизнью тетку, но кое-что я все же понимаю. И вижу, к чему все идет. И если ты не уверен, то не давай ей надежду, хорошо? Безответную любовь можно легко пережить, вопреки расхожему мнению, а вот предательство — вряд ли.

— Ольга Дмитриевна, — распрямился я. — Я дорожу нашей сумасшедшей дружбой и не собираюсь ее портить. Поэтому можете быть спокойны. Я точно не буду кидать никаких громких слов на ветер.

Вожатая очень цепко и внимательно смотрела на меня, словно прикидывала, стоит мне поверить или еще дополнительно нотаций накинуть.

— Хорошо, — наконец пришла она к какому-то выводу. — Не подведи ее. Приятного аппетита!

Полагаю, теперь я могу быть свободен. Вымучив улыбку, нырнул в столовую, все еще спиной ощущая взгляд Ольги Дмитриевны.

Да уж, нечего сказать, внезапный диалог. И ничего я по ней не сохну, цитируя нашего местного феодала. Прекрасно понимая, что оба врут безбожно. Только один в силу детской непосредственности, а другой в силу парочки других незначительных обстоятельств. Фигня, всего лишь отсутствие доверия к homo, в результате чего я и потерял веру в химическую реакцию, и того факта, что я, вроде как, не из этого мира. Меня может преспокойненько в любой момент выкинуть в XXI век. А значит и не нужно давать девочке какие-то ложные надежды. Тут Ольга Дмитриевна права полностью и безоговорочно. Потому что тогда чем я буду лучше той, которая раздавила меня пять лет назад?

Взяв ужин, быстренько отыскал рыжих, которые расположились в дальнем углу столовой. Дэнчик, обреченно мусоля остатки курицы и поглядывая на двери столовой, восседал в обществе, разумеется, Слави, Жени и Мику, которая с нехилым энтузиазмом что-то рассказывала. Люблю такую стабильность.

— Чего-то ты там долго, — смерила меня подозрительным взглядом Алиса.

— Ну, ты же знаешь ее, пока не пропесочит основательно все мозги с порядочностью, не отпустит, — бросил я довольно ленивую, но действенную отмазку. — Так что смиренно прошу моего прощения.

— Ну, раз смиренно, то извинения приняты, — ответила за нее Ульянка. — Хотя нет… Конфеты украдешь для меня — тогда точно будут приняты.

— Живот заболит, столько конфет будешь есть, — медленно произнес я, силясь придать этой фразе как можно больше драмы.

— Не беда, — хитро сузила глаза Ульянка. — Ты же у нас медбрат, угля у тебя возьму.

— Вот вы ведь помешались все на этом угле, — вздохнул я, приступая к трапезе. Однако губы у меня против воли растянулись в улыбке.

В глазах Алисы сейчас играло какое-то отсутствующее выражение, как будто она перенеслась мыслями куда-то очень и очень далеко. Но продлилось это не долго, на губах у нее вновь заиграла задорная полуухмылка.

— Не будем мы тебе ничего таскать, — говорит. — Не заслужила. Да и мне завидно будет, когда ты в ночи начнешь фантиками шуршать.

— Но я же хочу! — возразила Ульянка со всей своей детской непосредственностью. — И не порть мне все своей диетой. Я же не виновата, что ты боишься лишний грамм набрать.

Алиса весьма скептически окинула себя взглядом. Что, с моей точки зрения, было довольно несправедливо с ее стороны, ибо фигура у рыжей была, без лишней скромности, идеальная.

— Что поделать, Уль, одна наша общая потребность важнее одной твоей, — глубокомысленно изрекла Двачевская. — Опять ты этих журавликов делаешь. Что у тебя за страсть к ним такая?

Я только сейчас увидел, как рыжая-младшая начала складывать из салфетки, что была почище, что-то похожее на птицу.

— Я делаю их, когда мне хорошо. Чтобы запомнить этот миг, — она торжественно помахала перед нами кособоким журавликом, и его вислые складчатые крылья заколыхались. — А еще я могу тебе его подарить и теперь и ты, глядя на него, никогда не забудешь, как отказала мне в такой простой житейской радости, как конфеты.

Алиса внимательно посмотрела на подругу:

— Пожалуй, это верное утверждение.

— Задача завершена, — негромко произнесла девчушка и положила журавлика около подноса Алисы. Помедлив, та приняла преподношение и с радостной улыбкой запустила птицу мне в лицо.

— Эй! — хором возмутились мы с Ульяной.

— Да, я та еще стерва, которая не уважает чужой труд, — сообщила Алиса со смехом. — Прости, Уль, он просто с таким глубокомысленным видом ел, что сам собой на это напрашивался. А ты, кстати, ускоряйся, на нас уже поглядывают.

Обернувшись вполоборота, я увидел Панамку, которая пристально смотрела в сторону нашего столика.

— Армейские какие-то замашки начались, — пробормотал я. — Пять минут на прием пищи — это что такое вообще?

— Это называется «Нечего шляться где попало, когда горн прозвенел хрен его знает сколько минут назад», — с важным видом произнесла Алиса.

— Ой, чья бы корова сейчас мычала, — не остался в долгу я, грозно нацелив на нее вилку.

— Так чего, конфеты-то украдете? — вновь спросила Ульянка.

— Прыщи будут, — Алиса ласково потрепала ее за косы-ракеты. — И целлюлит в придачу.

— Ну, спасибо тебе, подруга, — буркнула рыжая-младшая и покосилась на меня, чтобы посмотреть, вдруг я дам слабину и пообещаю заветные сладости. Весьма ожидаемый ход, так что я и бровью не повел. Отказываясь признавать поражение, Ульянка пододвинулась ко мне и, прежде чем я успел среагировать, больно ущипнула. Это у нее уже начинает входить в какую-то дурную привычку.

— Да твою ж… — ругнулся я. Но, заметив с какими влажными и глубокими глазами на меня смотрит это чудо, сменил гнев на милость. — Да попробуем, попробуем, не бузи.

— Ура! — просияла девчушка. Заметив мой чуть отодвинутый стакан с чаем, взяла его и бесцеремонно сделала глоток, оставив меня с сожалением глядеть на отобранный у меня провиант. — Вы только это, с вафельками постарайтесь умять.

— Ага, чтобы ты помимо шуршания еще и хрустела? — всплеснула руками Алиса. — Фигушки, сударыня. Что добудем, то и