Она подбежала к этой двери, распахнула её – но за ней была обычная кладовка: щётки, ящики, мешки, свёрнутая палатка…

Яник вздохнул и прошёл в гостиную.

– Да, похоже, плохо дело. Эймер оставил бы нам весточку, если бы мог… Хоть что-нибудь…

У Эльты холодок пробежал по спине.

– Неужели Меигет сказала правду? Но ведь это не может быть правдой!..

Некоторое время оба молчали в каком-то оцепенении. Тишину нарушил Яник.

– Бабочку я здесь оставлю, – решил он, достал из кармана брошь, подаренную королевой Гвенлиор, и положил её на книжную полку.

– Может, лучше убрать её куда-нибудь с глаз, мало ли, – произнесла Эльта. – Этот дом защищён, но всё равно…

Яник посмотрел по сторонам и взял из соседнего шкафа резную коричневую шкатулку. Открыл – она оказалась пустой. Яник положил брошь туда и поставил шкатулку на место.

– Куда сейчас? – спросил Яник. – Во дворец?

– Не хочу, – поморщилась Эльта. – А давай сходим к Ганнесу и Катарине! Вдруг они что-то знают!

– Точно!

Яник направился к двери, но Эльта вдруг сказала:

– Подожди, не открывай!

– Что такое?

– Сегодня нам с тобой удалось поговорить. А потом, боюсь, мы нечасто сможем видеться. Меигет позаботится об этом…

– И что делать? – нахмурился Яник.

– Давай условимся здесь, чтобы никто не подслушал… Как мы с тобой будем общаться? Найти бы какое-нибудь укромное место, чтобы там записки оставлять, например.

– Я уже нашёл.

– Где? Сюда тоже не получится часто приходить!

– Зачем сюда? Этот старый дуб, на котором я сидел и тебя ждал… У дворцового крыльца.

– Ну?

– В нём есть дупло. Небольшое, в самый раз. Его от крыльца не видно. Ты дотянешься. Туда я всегда проберусь. Каждый день пиши мне, как у тебя дела!

– А ты – мне.

Они покинули дом и поспешили к Ганнесу и Катарине. Прошли по знакомым улочкам деревянного города, а оказавшись на берегу, пустились бегом. Остановились у двери рыбацкого домика – а она оказалась заперта на крепкий замок.

– Вот те на… – расстроился Яник. – Что случилось?

Ставни дома были закрыты. Эльта заглянула в огород и приободрилась: он выглядел ухоженным.

Тут во двор соседнего дома вышла женщина с корзиной, полной белья. Эльта направилась к ней.

– Простите, мы хотели увидеть Ганнеса и Катарину – они куда-то уехали?

Сильный тёплый ветер с моря растрепал волосы Эльты, и она убрала их с лица.

– Ганнес надолго в море ушёл, – ответила соседка. – А Катарина с детишками к родне уехала. Я за их огородом присматриваю пока… Должны вернуться через недельку-другую.

– Ну это ещё ничего, – сказал Яник, когда они пошли назад.

– Осталось продержаться недельку-другую без приключений, – кивнула Эльта.

Они вернулись во дворец тем же путём, что и пришли. Яник пересёк садик, перелез через дальнюю стену и направился к заднему двору – а Эльта облачилась в накидку и поднялась наверх.

На следующее утро Эльту разбудила горничная:

– Госпожа! Проснитесь, госпожа! Её величество просит вас к себе прямо сейчас, чтобы побеседовать с вами наедине!

Эльта вскочила с кровати как ужаленная. Сегодня она даже обрадовалась помощи Кики: самостоятельно затянуть корсет и надеть нарядное платье сложного фасона было бы непросто. Эльта хотела взять самое лёгкое и свободное платье из всех, но Кики достала из шкафа другое – лавандовое, очень узкое в талии, с пышной юбкой и разрезами на рукавах.

– Оно подойдёт по тону к утреннему наряду её величества.

Когда Эльта была готова, Кики сказала:

– Её величество ждёт вас в своих покоях. Идёмте, я провожу вас. Ах, госпожа, вы восхитительны!

Эльта отчаянно боялась, что Меигет спросит, почему она не послушала совета и пошла вчера в город, или просто начнёт выведывать её мысли и планы… К счастью, платье отвлекало на себя почти всё внимание: оно было очень красивым, но корсет немилосердно жал, а одна из его косточек больно впивалась в бок. Эльта ещё вчера сказала об этом Кики, но та ответила: «Привыкайте, госпожа, такой фасон. Платье вам впору!»

– Доброе утро, ваше величество. – Эльта присела в глубоком реверансе.

Меигет сидела перед зеркалом и лениво перебирала украшения. Взглянув на Эльту, она благодушным жестом указала на мягкое бархатное кресло с позолоченными подлокотниками. Эльта присела на краешек, стараясь держаться как можно прямее – впрочем, другую позу в этом платье принять было невозможно.

– Как думаешь, какой жемчуг больше пойдёт к серому шёлку? – спросила Меигет, не отрывая взгляда от своего отражения. – Белый, серый или розовый?

– Мне кажется, белый, – предложила Эльта. – Он подчеркнёт и тон платья, и тон кожи.

– Может быть, может быть… – протянула Меигет и решила: – Возьму розовый. Ну что ж, сегодня ты выглядишь более-менее прилично. Только будь любезна, вспомни, что ты не в школе. Не надо сидеть с таким видом, будто ты проглотила указку… Там на каминной полке книга. Принеси её и почитай мне что-нибудь.

Эльта встала и взяла книгу – огромный сборник файолеанских сказок, тот самый, что ей в прошлом году давала королева Гвенлиор.

– Что почитать, ваше величество?

– Откуда я знаю?! Я же сказала «что-нибудь» – значит, на твой вкус!

Эльта стала листать толстый том. Первым делом невольно открыла «Сказку о доброй и злой принцессе, удивительной птице и волшебном источнике» – ту самую «Серебряную сказку», из-за которой в прошлом году произошло столько приключений. Меигет спросила, не поворачивая головы:

– Ну что, та малиновая птичка больше не прилетала к тебе?

– Нет, ваше величество… – ответила Эльта, не понимая, то ли Меигет прочитала её мысли, то ли просто догадалась, что именно эту сказку Эльта откроет первой.

– Вот и хорошо. Это лишняя сказка. На Острове скопилось слишком много ненужных сказок. Надо будет ими заняться наконец… Ну, я слушаю!

Эльта открыла книгу наугад и стала читать «Спящую принцессу». В середине Меигет прервала её:

– Довольно. Можешь идти пока. Тебе нужно познакомиться с другими фрейлинами, но не сейчас – твой наряд неполон.

Эльта оглядела себя с головы до ног.

– Но чего не хватает, ваше величество?

– Украшений! – сказала Меигет таким тоном, словно Эльта спросила, сколько будет дважды два. – Иди выбери себе подходящие… И попроси Кики что-нибудь сделать с этим лавандовым платьем. Мне уже надоело слушать, как оно тебе жмёт.