Пока Ори разговаривал с Бини, Пёс побывал в каюте Орикса. Там тоже всё было в порядке.

Они высадились на планету около дома правителя враждебного Ильгарду клана. Цветы в саду весело закричали. И владелец скоро появился на пороге дома.

— Приветствую вас, пришельцы! Я уже думал, что вы не придёте ко мне в гости никогда.

Он поклонился отдельно Ори.

— Добро пожаловать, капитан Ризо!

Потом поклонился Псу.

— Здравствуй, прекрасное существо Пёс!

Ори и Пёс переглянулись. А хозяин продолжал:

— А где Орикс? Ах, да! Он, наверное, восстанавливает вместе с Ильгардом мастерские. Кстати, меня зовут Лильгард.

Ори открыл рот, чтобы задать вопрос, но хозяин его перебил:

— Ну, конечно. Лильгрид — моя дочь. Правда, она очень на меня похожа? Проходите, проходите. Я с радостью угощу вас.

Ори и Пёс вошли в дом и сразу поняли, что он даже не четырёхмерен. Внешне он был хоть и причудлив, но казался маленьким. Внутри же им пришлось пройти множество огромных залов, мостиков, садиков и лестниц, и только после этого они оказались в живописной каменной беседке, стоящей на высоком холме в середине большого озера. В беседке был накрыт стол. Хозяин радушно пригласил гостей пообедать.

— Так вы хотите знать, зачем мы воюем? — Лильгард держался так, словно всё это время, пока они находятся на Ольдонии, они только тем и занимались, что беседовали с ним. — Это просто. Во-первых, это избавляет сообщество от накопившейся агрессии. Это всего лишь игра. Серьёзная игра. Что-то вроде спортивных состязаний, которые широко распространены в вашем мире. Во-вторых, это позволяет старым и слабым достойно уйти в иной мир. Иногда живые устают от жизни, особенно если эта жизнь длится почти вечность. Но этика нашего мира не позволяет нам сделать это добровольно.

— Странно. Ильгард имеет свой взгляд на это, — удивился Ори.

— Ильгард?! Он всегда был большим хитрецом. Он может говорить, что угодно. Но правда — одна, — ответил с улыбкой хозяин.

— Он вчера, да и сегодня был очень расстроен. И это не выглядело притворством.

— Ещё бы! Мои собаки не только разрушили лучшие его мастерские, но по ошибке сожрали всех альвов, которых он использовал там в качестве рабов.

— У него были альвы?

— Конечно! Иначе он бы никогда не сумел оживить каменные цветы.

— Значит, вы всё-таки могли решить проблему продолжения рода, если у вас были альвы.

— К сожалению, нет. Эльфы-искусники прихватили с собой альвов для определённой работы, которую могут выполнять только мужские особи. А самок взять они не додумались. Альвы тоже иногда умирают. А в течение нескольких тысячелетий многие умерли по разным причинам, а последних уничтожили мои собаки. Это, конечно, трагично, но произошло случайно. Мы тоже сильно огорчены случившимся. Очень многие вещи, которые мы продаём во внешний мир, теперь не могут производиться. И у нас не будет средств, чтобы снарядить экспедицию для поисков альвов, как мы мечтали последние пару тысячелетий. Одним словом, можно сказать: доигрались!

Ори и Пёс молчали. Было ясно, что их миссия обречена на провал. Но Лильгард заговорил снова.

— Мы знаем, что не любопытство привело вас сюда. У вас есть важное дело. И это вовсе не каменный цветок, который вы хотели оживить. Это нечто другое. Я не хочу знать вашей тайны, но могу сказать вам о нашей. Чтобы выполнить свою миссию, вы должны найти хозяина планеты. Но где и как — этого сказать я не могу. Да и никто не может, потому что никто не знает, что ЭТО и где ОНО. Ильгард не сказал вам об этом только потому, что он слишком гордый. Ему приятно думать, что уж на своей-то половине он хозяин. Я же так не думаю. А теперь идите. Да сопутствует вам удача! Я от души желаю вам этого, потому что это будет и нашей удачей тоже.

Лильгард снова поклонился им обоим. Они вышли из беседки и… оказались снова у входа в дом. Они даже немного растерялись, так это было неожиданно для них. Да и всё, что они услышали от Лильгарда, тоже. И тут Ори явственно услышал голос Ирии:

— Ори, я здесь. — В мозгу у него возникла карта планеты со светящейся точкой. — Поторопись. Иначе моя жертва будет напрасной.

Фраза была наполнена шипящими и свистящими звуками, но он всё понял. Ори посмотрел на Пса.

— Это язык змей. Ирия в беде.

Ори достал коммуникатор, засёк координаты светящейся точки и уже готов был ринуться в неизвестность, но снова услышал голос Ирии:

— Ему нужны все трое. Не теряйте времени зря.

Ори с мольбой посмотрел на Пса.

— Помоги. Я так взволнован, что не могу сосредоточиться на Ориксе.

— Я помогу. Но ты должен взять себя в руки. От тебя сейчас многое зависит, а, может быть, — всё. А уж жизнь Ирии зависит только от тебя, — пробурчал Пёс. — Принц Ори, я надеюсь на тебя.

Ори стиснул руками свои виски́ и закрыл глаза, пытаясь заставить сердце стучать ровно и убрать шум пульса из головы. Когда это ему, наконец, удалось, и он открыл глаза, то увидел перед собой возмущённого Орикса.

— В чём дело? Вы помешали мне работать!

— Потом, Орикс. То, что нам сейчас предстоит, важнее всего.

Ори нажал на кнопку коммуникатора.

— Бини, немедленно телепортируйте нас в эту точку.

— Есть, капитан!

И тут же они оказались в огромной пещере, наполненной фосфоресцирующим светом, в котором не сразу разглядели Гигантский Гриб. Гриб был похож на гибрид трюфеля со строчком, а скорее всего, на оголённый мозг, состоящий из двух полушарий. Он-то и излучал этот почти нереальный свет. Они огляделись по сторонам. Шагах в десяти от них стояло странное зеленовато-прозрачное существо яйцеобразной формы с головой птицы и человеческими глазами. А внутри существа порхали птички. А ещё дальше, в углу пещеры, висела большая сетка паутины, в центре которой сидел паук, а рядом с ним большой кокон. Увидав это, Пёс присел, чтобы прыгнуть в сторону паутины. Но его остановил глубокий и мощный голос:

— Все стойте там, где стоите, неподчинение будет стоить жизни.

Пёс сел, а Ори и Орикс встали с двух сторон от него.

— Ты кто? — спросил Орикс, и голос его не дрогнул, он не боялся быть дерзким.

— Я тот, кого вы ищите. Тот, кто первый создал живое. Родив жизнь, я первый пережил ужас открытия, что жизнь может продолжаться только за счёт другой жизни. Живое может жить, только убивая. Я оцепенел от этого открытия. Возможно, нужно было убить себя.