спеленавшие чудище путы уже трещат вовсю, того гляди лопнут. Пальцы наконец-то нащупали искомое, и тут сверху раздался задорный смех лозников.

Ох, проказники! Листик с Чубчиком затеяли танец прямо на плечах Ражитопа, норовя повыше подпрыгнуть и непременно зацепить гибкими веточками подобие ушей, выступавшее из массивной башки оржавиника.

– Ржавая вонючка, дерьма кучка…

– Тухлый царь, навозный государь!

Зловещее бульканье исторглось из груди Безрадушного. Взметнувшееся из воды щупальце рванулось к задорно орущим лозникам… Едва успевшая выхватить матушкину шкатулку Василиса изловчилась подставить ее под удар, отводя неминуемую смерть от детенышей. Выбитая из рук вещица плюхнулась в темную воду, а разогнавшееся щупальце вдарило самого Ражитопа куда-то под ключицу.

– Ужо я вас, пострелята! – охнувший Шурыш выбросил вперед вербовую петлю, стаскивая внучат со спины болотного царя. – Беги, царевна, беги, долго его держать не смогу, ятрышная сила!

Подхватив слетевших в мутную воду Листика с Чубиком, Василиса рванулась за показывающей дорогу Ясочкой. Вслед неслось бульканье разъяренного Ражитопа и бурчание тоже вошедшего в раж Шурыша.

Опомнились только на границе владений болотного царя.

– Кажись, пронесло, ятрыш-кукиш, – проскрипел догнавший их на полпути лозовик.

– Пронесло, – тусклым голосом подтвердила Василиса, пряча добытый талисман в поясной кошель.

Радости не было и близко. Шкатулку утопила, нравоучений теперь не избежать. При мысли о матушке разом навалилась усталость, даже не усталость, слабость. Ох и приключение выдалось! Видать, отняло оно у Василисы последние силы. Что там дедушка спрашивает?

– Царевна, ты чего это? Побледнела вся…

Василиса рассеянно провела рукой по лбу, смахивая пот и пытаясь улыбнуться.

– Хорошо всё, дедушка. Наволновалась я, притомилась.

– Притомилась, говоришь? – Шурыш недоверчиво прищурился. – Ну так соберись! Отдыхать будем, как из этого поганого места выберемся.

* * *

Ведомая лозовиком Василиса шла, с трудом вытаскивая сапоги из чавкающей трясины. Ноги казались сделанными из соломы, а по спине липкими струйками сползал холодный пот. Упасть бы вот прямо тут, на месте, в болотную жижу, и никуда не ходить больше. Перед глазами все плыло и качалось. Что происходит, она не понимала, поначалу списывая все на жару, усталость и ожидание предстоящей взбучки от матери.

Василиса впервые в жизни думала о ней отрешенно, как о чужом постороннем человеке. Или уже не человеке? Яге? Знала ли Первуна о том, что ждет ее дочь в топях? Откуда? Она не ведунья… Да и не пошлет мать дочь на верную смерть. Смерть… Интересно, а что в ней страшного-то? Отчего все люди ее так боятся? Тихо ведь, покойно, никуда не нужно идти, лежи себе, отдыхай… Что там несносный Шурыш опять требует? Шагать?

– Шагаю, шагаю, – едва разлепляя губы, прошептала Василиса.

Что-то не так, усталость эта непростая… Наверняка связана с загадочным талисманом. Он что, отравляет? Голову морочит? Сил лишает?.. Царевна положила ладонь на кошель, куда сунула добытую диковинку. Кажется, или кошель холодный, как лед? Неважно. Надо идти вперед. Из владений болотного царя они уже выбрались, осталось всего-ничего – до дома добраться…

Кровь словно закипает, колет иголками – тело чародейки распознает угрозу, оно хочет использовать волшбу, чтобы противодействовать чужим вредоносным заклятьям, но нельзя. Нельзя! Все оставшиеся силы уходят на то, чтобы унять самочинно вскипающую внутри волну магии. И зачем матери такой талисман сильный да опасный? Даже, наверное, смертельно опасный… Ничего, Василиса справится… надо просто ноги переставлять, одну за другой, одну за другой, одну за другой… Это несложно… но сначала все же отдохнуть, набраться сил…

Коленки подогнулись сами собой, и царевна мягко сползла на моховую подстилку. Да, вот так… в темноте… уютно… спокойно…

Очнулась она от назойливого писка над ухом:

– Тетя Вася! Тетенька Васенька! Слышь! Не умирай, пожалуйста!

Туман перед глазами рассеивается, не совсем, но все же. Что ж такое, даже головы толком не поднять? Кулон-стрела тяжестью налился, давит, мешает дышать… Попытавшись подняться, Василиса тут же со стоном откинулась назад. Тело отказывалось повиноваться, голова ужасно кружилась.

– Я не умираю, – попыталась улыбнуться царевна, но у нее не вышло.

А точно ли она не умирает?..

– Напугала ты нас, – перед глазами мелькнуло расплывчатое лицо Шурыша. – Опамятовалась? Поесть-попить тебе, видать, надо.

Василиса брезгливо искривила губы. О еде даже думать не хотелось. Хотелось спать. Да, надо набраться сил. И донести талисман… Еды не надо. Надо отдохнуть.

– Ладно, не хочешь есть, не ешь, – смирился лозовик. – Но, ятрышная сила, что с тобой такое? Ума не приложу…

– Талисман, – прошептала Василиса. – Тяжелый он, сил лишает…

Глаз Шурыша, казалось, стал еще больше.

– Так выбрось эту дрянь в трясину! – всплеснул руками лозовик. – Тебе что, жить надоело?

– Не надоело, – едва улыбнулась Василиса. Веки слипались… как же тяжело их поднимать… – Донести надо… Матушке отдать. Шкатулка для него была… в воду канула…

– Какая-такая шкатулка?

– В нее талисман велели спрятать… а я потеряла… бестолочь… так мне мама и скажет…

– Шкатулка! Точно! – пискнул кто-то из лозничков, а кто – не ясно. – Это когда тетя Вася нас спасала!

Пострелята листоухие… Не видно их, а голову поворачивать – нет сил… Василиса попыталась проморгаться. Да, вот же они, сгрудились вокруг деда…

– Точно-точно, в воду она упала!

– Рядом с Ражитопом безмозглым! Я все видел!

– Дело дрянь, – признал Шурыш в ответ на вопросительно-испуганные взгляды внучат. – В талисмане этом волшба сильная, нам не по зубам. Слышь, Василиса, ты же сама чародейка, так исцели себя!

Отвечать и объяснять не было сил, но царевна все же хрипло прошептала:

– Нельзя. Волшбу использовать нельзя… Надо… добыть вещицу…

– Так добыли уже! Теперь-то отчего нельзя-то, ятрыш-кукиш? Можно уже! Давай, исцеляйся, упрямица, чтоб тебя!

Да, точно, добыли. Но талисман надо донести, не используя волшбу… Кажется, таковы условия…

– Нельзя, – твердо повторила Василиса, прикрывая глаза.

– Эй-эй, ты не засыпай, слышишь?

Слышит. Она все слышит, но хочет спать… Солнышко греет неподъемные веки, а голоса доносятся как будто издалека.

– Дедушка, что же делать? – пищит Ясочка.

– Надо ее срочно к Юге. Только она помочь сможет, сильнее чародейки на болотах нету. Только далеко, не успеем. Эх, где этот аист, когда нужен, послали бы его…

– Я побегу! Приведу помощь! – это Листик или Чубчик? Какая разница…

– Побежишь ты, как же. Набегались уже, теперь расхлебываем!

Зачем они ругаются?

– Не надо… – прошептала Василиса. – Я только посплю… и пойдем дальше…

– Разберемся, – пробурчал из темноты Шурыш. – Вот, что царевна, давай-ка сплету я тебе сейчас ложе, отлежишься – к утру, авось, полегчает. А вы, пострелята, ну-ка сюда идите, поговорим!

О чем они говорили, Василиса не слышала, не дождалась и обещанного ложа – уронила голову на грудь и мгновенно уснула.

Ее мучили кошмары. Вот они