Громов прикоснулся к раненному вчерашним вечером плечу, продолжая испытывать болевые ощущения и чувствовать действие бальзама. Он налил в чашку свежесваренный в кофеварке кофе из молотой никарагуанской арабики и сел на офисное кресло за рабочий стол.

Михаил Иванович ослабил ярко-голубой галстук и расстегнул верхнюю пуговичку на светло-синей сорочке. Его взгляд в очередной раз вернулся на экран ноутбука, где была открыта файловая папка с фотографиями ночного нападения на кортеж постпреда РФ при ООН.

Громов сделал глоток кофе и, сняв очки, аккуратно положил их на распечатки, лежавшие перед ним на поверхности рабочего стола. Он проглотил несколько таблеток из баночки и закрыл глаза.

Иллюзии — это путь в никуда! Нельзя оживить то, что давно умерло, только, если пригласить на вечерний стаканчик вина Карло Коллоди, правда Пиноккио, едва ли сможет что-то изменить! Сказки должны оставаться среди сказок, только в этом случае они смогут существовать!

Ожидание — это такой же самообман, потому что для любых перемен нужен свой «ключ», которым может стать что угодно! Главное во всём этом остаётся не потерять себя, а это бывает самым трудным!

Михаил Иванович открыл глаза и стукнув по тачпаду закрыл «окно» с фото-файлами. Перед ним снова возник готовый раппорт на имя генерала Васильева, куда входило лишь его «приключение» в библиотеке. Он не мог не признать того, что находился в одном из читальных залов, когда началась перестрелка. Громову удалось выдумать красочную историю, связав нападение на него с одним из старых дел, обставив произошедшее, как месть. Благо подтвердить или опровергнуть его слова уже никто не мог, поскольку, живых свидетелей тех событий, не осталось.

Он распечатал на принтере раппорт и вспомнил о Решетове, который решил взять на себя функции сотрудника наружного наблюдения. Рекс Торховски, по-прежнему, оставался единственной известной связующей фигурой, но о его официальном задержании и допросе, можно было только мечтать!

В расшифрованных файлах находилось множество агентурных досье из архивов ЦРУ и АНБ, но о Флинте в них не было ни слова.

Громов встал с офисного кресла из-за рабочего стола и, взяв из лотка принтера распечатанный раппорт, скрепил листы бумаги степлером и вложил их в кожаную папку, лежавшую на краю стола.

Михаил Иванович сделал несколько глотков кофе и закрыл ноутбук. Необъяснимая пустота густым загадочным туманом сковала грудь, вызвав чувство, при котором человек смиряется со своим поражением. Нет, Громов не боялся проиграть! Он боялся не попытаться выиграть.

Его рука обхватила папку, и Михаил Иванович покинул кабинет, направившись на доклад к генералу Васильеву…

Глава 24

Предместье Рима. Законспирированный объект

Струйка табачного дыма поднималась вверх от тлевшей сигары, растворяясь в мареве дневного зноя. Новиков смотрел на чистое небо сквозь линзы солнцезащитных очков «авиаторов», желая задать вселенной множество вопросов, на которые никогда не услышит ответы.

Кирилл выпустил изо рта табачный дым, продолжая стоять на каменной ступени парадного входа в дом. Искать среди чистого небо, летящих на восток журавлей, было бессмысленно. Тоска грызла его душу, ведь нет ничего прекрасней на свете, чем холодная вода родника того места, где вырос. Родина — это особое богатство, настоящую цену которому понимаешь лишь в разлуке с ней! Пусть, там тебя уже никто не ждёт! Человеческая память скоротечна, а жизнь подобна тонкой шерстяной нитке, готовой в любой момент оборваться. Всё исчезает в суете прошедших лет, но Родина, как и мать, всегда ждёт своих верных сынов и дочерей.

Новиков сделал тягу кубинской сигары и выпустил изо рта дым, вспоминая о минувших боях, диверсионных акциях, спецоперациях и многом другом. Вторая чеченская компания, как и многолетняя работа за пределами России с каждым новым днём лишь множили вопросы, а ответы на них кровоточащими рубцами оставались на душе и сердце.

Война не прощает ошибок! В ней нет романтики или красивых историй, рассказываемых в школах на уроках патриотизма. Это просто тяжёлая грязная работа, где цена ошибки не только собственная жизнь! Вкус победы вызывает смешанные чувства, в виде короткой эйфории и долгого отвращения потом к самому себе.

Кирилл зашёл в дом и, подойдя к комоду, на котором лежала массивная пепельница, затушил окурок сигары. Он вытащил из кармана светло-синих брюк чёрную эластичную маску и, подняв тёмно-синюю футболку поло, снял с ремня на правом боку пластиковую кобуру с пистолетом.

Новиков собирался посетить подвального «гостя» и нагнать на него страху. Такая стимуляция имеет смысл, но нужно правильно найти «болевые точки»!

Кирилл положил пистолет в кобуре на комод и, натянув на голову эластичную маску, нажал на дверную ручку, начав спускаться по лестнице вниз. Полумрак подвала и сырая прохлада, подобно высокой морской волне, погрузила в раздумья, мучащие его много лет.

Он открыл потайную дверь и вошёл в зеркальный коридор, искажавший не только отражение, но и всю его жизнь, где кроме испытаний, толком ничего и не было, за исключением настоящих боевых друзей, таких как подполковник Романов.

Новиков провёл ключ-картой по считывателю и зашёл в помещение с мониторами, куда приходил видеосигнал с камер комнаты для допросов и изолятора.

Майлз сидел на металлическом лежаке, читая произведение Оскара Уайлда «Портрет Дориана Грея». Глава резидентуры в Риме на мониторе казался отстранённым и, по морщинам на лбу, создавалось впечатление, что там среди героев книги он нашёл образ, пришедшийся ему по вкусу.

Кирилл открыл замок изолятора и молча вошёл внутрь. Джейк оторвал взгляд от текста книги и перевёл всё своё внимание на незнакомца в чёрной эластичной маске.

— Знаете, Оскар Уайлд в своей книге преподнёс читателем мысль о том, что каждый поступок человека отражается на его лице! Чем больше зла совершено, тем больше старости и отталкивающего вида… Так, почему же, в нашем мире всё иначе, мистер Незнакомец? — положив открытую книгу на металлический лежак рядом с собой, спросил Майлз.

— Всё просто! Найдите мне хоть одного святого, портрет которого был бы красив и прекрасен! Тот же Оскар Уайлд однажды сказал: «У каждого святого есть прошлое, а у каждого грешника будущее». Всему своё время!

— Кто вы на самом деле? Тип людей, работающих на Фермана я очень хорошо знаю, и в нём нет места тем, кто читал Оскара Уайлда! Рой любит тупых недалёких людей, за исключением собственных помощников-консультантов.

— Это не так важно, тем более, с вашим опытом что-то понять намного проще, чем вспомнить тригонометрические фигуры! — монотонным сухим тоном ответил Новиков.

— Возможно! Я хотел бы поговорить с вашим старшим, — неотрывно смотря незнакомцу в глаза, произнёс Джейк.