— Как Анатея, — негромко произнес Джонатан. —Они застревали в полуночи…

— Класс! Значит, может быть так, что в тайном часеблуждает кто-то из «дневных», — пробормотал Рекс. — Так вы говорите,область «затмения» возникла вокруг этих тонких мест?

Морщинистая рука Мадлен медленно начертила некую фигуру напокрытой царапинами поверхности стола.

— Не совсем так, Рекс. «Затмение», похоже, создало ещенесколько таких разрывов.

— Создало?! — переспросила Десс. Складки полуночиимели координаты и были четко привязаны к карте. — Долготу и широту нельзяпросто взять и изменить, как границы садового участка!

— И темняки двинулись к прорывам, — тихо добавилаМелисса. — Они тоже их почувствовали.

Мадлен встала, обошла стол и положила руку на плечо Мелиссы.

— Но мы пока еще не сравнивали свои наблюдения. Мы вамскажем, когда будем знать больше. А до тех пор, я уверена, вы сумеете найтисебе занятие.

Телепатки вместе направились к лестнице, чтобы спуститься счердака.

На мгновение на лице Рекса отразилась жгучая ревность, но онбыстро взял себя в руки и спрятался за деловитой маской.

— Хорошо, — сказал он в спину Мадлен, — япока пороюсь в ваших книгах со старыми записями полуночников. — Вдругвсе-таки что-нибудь отыщу.

Десс вздохнула.

— А я, пока наши девочки мысленно шепчутся, полистаю,пожалуй, кое-какие карты.

Рекс посмотрел на Джонатана, вопросительно приподняв брови.Когда рядом не было Джессики, Летун, в общем-то, был бесполезен — он не могчитать символы знания, не умел вычислять… Да что там, в обычное время он дажелетать не мог. Десс стало его жалко. В самом деле, чем ему-то заняться? Шторыпостирать?

— Я тут подумал… интересно, телевизор у нееесть? — брякнул Джонатан.

Запах древности и пыли потихоньку выветривался из старогодома, как будто появление первых за полвека гостей вдохнуло в него новую жизнь.Но всякий раз, стоило сдвинуть что-нибудь с места или тем более достать с полокатласы, в воздух взлетали тучи пыли и Десс хотелось чихнуть. Когда онавозвращалась домой после долгих ночных часов, проведенных здесь, пальцы у неевсегда были сухими и потрескавшимися, словно древняя пыль жадно высасывала изних влагу.

Карты Мадлен Десс нашла уже давно, когда наводила порядок встоловой. Это были пожелтевшие рулоны плотной бумаги, только что нерассыпающиеся от прикосновений. В самых старых все надписи были на испанском, иЛетуну пришлось немало потрудиться над переводом, разбирая старомодныерукописные буквы с длинными хвостиками. Хотя Десс, конечно, больше всегоинтересовали не слова. Тайный час располагался точно на пересечении тридцатьшестого градуса северной широты и девяносто шестого западной долготы, и всестранности Биксби проистекали из этих координат. Все сводилось к числам.

Но самое интересное открытие Десс совершила, когдадогадалась сопоставить ранние карты полуночников с более поздними. С однойстороны, в давние времена у полуночников не было ни GPS, ни даже достаточноточных хронометров, и, чтобы перевести полночь на язык чисел, им приходилосьполагаться на звезды и допущения. Так что чем дальше в прошлое, тем более иболее искаженной выглядит картина — все равно что смотреть на мир сквозь пустуюбутылку. И конечно, с течением времени полуночники все дальше продвигались висследовании тайного часа. С каждым веком полночь охватывала все большиеплощади в Юго-Восточной Оклахоме, на индейской территории, в Мексике…

Десс уже целый час сидела за обеденным столом, увлеченносмакуя постепенное продвижение картографии полуночников, когда чья-то холоднаярука опустилась на ее плечо:

— Дездемона?

— Черт! — Десс подпрыгнула отнеожиданности. — Обязательно было меня так пугать? — Она неприязненнопокосилась на руку Мадлен.

Хорошо, что телепатка прикоснулась к одежде, а не кобнаженной коже.

— Извини. — Старческая рука исчезла с ееплеча. — Я просто подумала, что ты, возможно, захочешь взглянуть на это…

Мадлен положила на стол большой лист бумаги, который так иноровил свернуться в трубочку. Это была карта, составленная в 1930 году, —с нее начиналось знакомство Десс с картами Мадлен. Но теперь эта карта быларазрисована цветными линиями, как будто ребенок привязал красный и синийкарандаши к планшетке для спиритических сеансов и позволил ей блуждать по карте.

— Что это вы тут начиркали? — сердито спросилаДесс, но потом всмотрелась в линии внимательнее, и цветные добавления началиприобретать смысл.

Пометки телепаток очерчивали обычные разрывы полуночи, вносяв карту другое измерение. Это было как новая версия знакомой видеоигры — героите же самые, а графика куда лучше.

— Ох, — выдохнула Десс.

— Видишь, ты была права, — мягко сказала Мадлен.

Десс не могла оторвать глаз от карты.

— Насчет чего?

— Летописи и воспоминания вряд ли помогут. Как ты иподозревала, это задачка для математического гения.

Десс нервно сглотнула. Неужели старуха сумела проскользнутьв ее мысли, когда коснулась плеча сквозь кожаную куртку?

— Эй, Мэдди, я не помню, чтобы говорила что-то такое.

Мадлен лишь фыркнула, услышав свое прозвище.

— Иногда, Десси, не нужно быть телепатом, чтобы понять,о чем кто-то думает.

Десси? Черт побери… Месть за «Мэдди» не заставила себя долгождать.

— Ладно, проехали. Я рассмотрю это как следует надосуге, — сказала Десс, про себя добавив: «Когда ты не будешь стоять наддушой».

Старая телепатка улыбнулась.

— Дай мне знать, если что-то обнаружишь, Дездемона.

— Слушайте, что случилось с вашим телевизором? Он неработает! — послышался голос Джонатана.

Летун топтался около гигантского телевизора в гостиной.Джонатан провел целый час, высвобождая это чудовище в деревянном корпусе из-поднагромождения каминных решеток (с тридцатью девятью ячейками каждая).

Десс посмотрела на древний агрегат и ухмыльнулась. Оказывается,Мадлен не такая уж противница телевидения. А как старуха проклинала телевизоры(и кондиционеры, само собой) за то, что они погубили полуночников пятьдесят летназад! Дескать, все началось с того, что люди стали таращиться в ящики, вместотого чтобы смотреть за детьми…

Мадлен с усмешкой посмотрела на странную выпуклость, котораякуда больше походила на аквариум, наполненный мутной водой, чем на телеэкран.

— Чепуха, Джонатан. Он отлично работает. — Онаповернулась и вышла из комнаты, бросив через плечо: — Просто надо немногоподождать, пока он прогреется. В мое время молодые люди были более терпеливы.