Лиза промолчала.

Стилизованный под грот бар отличался оригинальностью интерьера.

На стойке блестели кнопки. Стоило нажать на одну из них, и сверху, из грота, в точно установленный в ячейку бокал выливалась струйка огненной воды: джина, мартини, кампари, водки или виски – по желанию клиента.

Завсегдатаи прекрасно ориентировались в разноцветных кодовых кнопках, что и демонстрировали сейчас сидевшие в мягких креслах среди поросших шелковым мхом бархатных валунов Сергей Ягунин и Михаил Пращур.

– Как хорошо, что вы подошли, – увидев дам, тепло сказал Сергей Ягунин.

Подчиняясь законам джентльменства, устало поднялся из кресла, вслед за ним с видимой натугой приподнялся и Пращур. Покачав головой, он выдавил:

– Бедная девчонка! А как трактует дрессировщица, что же случилось со зверюгой: приступ бешенства?

– От близких людей нам нечего скрывать. – В словах Лунц прозвучала скорбная патетика. – Тигр кинулся на кусок мяса, спрятанный в складках юбки Лу – Лу.

– Вот это номер! – охнул Сергей Ягунин, залпом выпив содержимое бокала, представлявшее адский коктейль из водки, джина и кампари.

Негодующе раскачиваясь в кресле, Михаил Пращур спросил:

– Кто же мог пойти на подобную дикость? Ухажер, которому девочка дала отставку?

В этот момент появился Коля – Рибок.

Никого не приветствуя, тяжело рухнул в кресло. Налив себе водки, отхлебнул глоток.

Все молчали.

Чувствовалось общее напряжение.

Воздух казался наэлектризованным нервозностью и смутными подозрениями.

Наконец Коля – Рибок сказал:

– Многие видели нашу с ней ссору, но – клянусь своим бывшим чемпионским титулом! – я никуда не совал никакого мяса.

– А из – за чего ссора? – невинно поинтересовалась Лиза.

– Пустяки! – отмахнулся он. – Вечные опоздания Лу – Лу в тренажерный зал – а я за явку отвечаю.

– Никто ни в чем не обвиняет тебя. – Раздался сзади бархатистый голос Леонида Гридина.

Все обернулись и увидели хозяина.

От стрессовых ситуаций сегодняшней ночи его лицо выглядело более обрюзгшим, чем обычно.

– Я уверен, – продолжал Гридин, – это нелепая выходка какого – нибудь отвергнутого Лу – Лу осветителя, поваренка или швейцара. Сразу узнается неандерталец. Человеку с достаточным уровнем развития и в голову такое не придет.

– Не согласна, – подумала Лиза, медленно переводя взгляд с одного на другого. – Не шутка, а покушение. Да, иезуитское. Но это скорее говорит об испорченной изобретательности ума.

– И хочу предупредить, друзья, – попросил Леонид Гридин тоном отца – наставника. – Мы никуда не будем обращаться. Что могут привнести в наш клуб посторонние разбирательства? Склоку, сплетни, обиды.

Все одобрительно закивали. Взбодренный Гридин воскликнул:

– Только ради всего святого, не думайте, что я помешан на престиже клуба.

В конце концов важен не элитарный имидж, а та теплая атмосфера, которую ощущает каждый, даже впервые попавший в клуб. И тут я хочу обратиться к Лизе.

Стронувшись с места, он опустился на бархатный валун – пуфик перед ней, взял ее за руку и далее говорил вкрадчиво, подобно старой няне баюкая Лизу.

– Я счастлив, что вы пришли к нам.

Жаль, дебют совпал с драмой. Но вы проявили себя настолько собранной и бесстрашной, что я потрясен. Рука ковбоя – соколиный глаз!

– Он готов выдать мне почетную грамоту, как на прежних отчетных собраниях, – мелькнуло у Лизы в голове.

Пытаясь скрыть усмешку, она пробормотала:

– Сейчас жесткие времена, надо уметь постоять за себя.

А Лунц пришла ей на помощь, пояснив всем:

– Лиза закончила школу каскадеров.

– В Голливуде? – пошутил Сергей Ягунин, разрядив атмосферу.

Все засмеялись.

– Дрессировщице надо приказать вкалывать тиграм снотворное! – неожиданно заорал Коля – Рибок, и все понимающе переглянулись: перепады настроения характерны для стресса. – Я вон был в цирке – там они прямо засыпают на арене, зевают!

– Так если им там предложат фунт свежего мяса – тоже проснутся, – прошептал Лизе Михаил Пращур, а вслух громко сказал:

– Вы лучше посочувствуйте мне.

– А в чем дело? – встрепенулась Лунц, но дальнейшие игривые интонации Пращура успокоили и смягчили всех:

– Я сегодня вновь потерпел поражение на сердечном фронте. Стоило появиться за нашим столом этому гусару – коммерсанту Андрею – и все – мое фиаско.

Лиза насторожилась.

Ее бенефис – куда ни шло. Но как они восприняли еще одного новичка на «Пиратской палубе» – не перебор ли?

К счастью, выручил Коля – Рибок, по незнанию бросивший:

– А, это дружок Калюжного! Прямо киногерой. Нина растаяла.

– Я видел, как они отъезжали на ее роскошном «Альфа – Ромео», – откликнулся Сергей Ягунин.

– Ну вот, Садовник, – засмеялся Леонид Гридин. – А ты все дарил ей букетики пармских фиалок.

Всем стало весело, и Сергей Ягунин подлил масла в огонь: – Я чуть не слопал от зависти свой галстук, когда они отъезжали.

– А что Никита Калюжный? – спросил Михаил Пращур. – Сопровождал их?

– Хотите выявить всех, кому следует мстить? – с улыбкой поинтересовалась Ирена Лунц. – Успокою вас: он не оказывал содействия другу. Сам умчался с какой – то белокурой жизель.

– Да, я видел, – заметил Ягунин. – На классном «Мерседесе».

– Вы ошибаетесь, Сергей, – поправила Ирена. – У Никиты нет «Мерседеса». На «Волге».

– Да? – легко отозвался Сергей Ягунин. – Ну значит, я ошибся. Мне почудился «Мерс» цвета мокрого асфальта.

– Скажем так: престижные галлюцинации, – весело воскликнул Леонид Гридин.

Пока захмелевшие члены теплого содружества пикировались между собой, Лиза прикидывала, кто и с какими целями мог утащить браслет. Этот искусно выделанный мастером золотой круг с охапкой камней казался ей тем волшебным клубочком, который может привести к интересным разгадкам.

Впрочем, разгадки были пока за горами.

А вот вопросы накапливались.

Глава XVIII

С неуемным восторгом дикаря Андрей рассматривал ванную комнату в апартаментах Задонской.

Надо сразу признать: заводчик имел вкус к жизни. Посредине круглого помещения, украшенного гирляндами глициний, в мраморном полу были утоплены голубые джакузи с серебристыми рычагами и кнопками, по мановению которых тонированная под морскую вода вскипала пенными бурунами, массируя счастливое тело.

В данном случае сие везучее тело принадлежало Андрею. Довольно промурлыкав:

– Итак, переходим к водным процедурам, – по скользким ступенькам спустился в нирвану джакузи.

Напротив белели две кабинки, одна – сауны, другая – душевой, откуда вскоре выскользнула Нина, ослепив его гармоническим единством форм и содержания.

Ритм массажа джакузи стал более страстным, когда к Андрею присоединилась хозяйка.

Демонстрируя ей, с каким упоением он барахтается в закинутой ею пленительной сети, Андрей выдавил из себя расхожую фразу, сдабривая банальность проникновенным тембром:

– Я боюсь за тебя.

Смазывая свои плечи пахнущим жасмином гелем – явно от «Ив Роша» на Тверской – Нина ответила бодрым призывом:

– А ты мужайся, пастушок.

Не согласный с ролью пасторального пастушка, претендуя на роль падре,