Эмилия медленно повернулась, проницательно вглядываясь в каждую деталь.

- Моя мать обожала садоводство. Но она не была такой талантливой, как ваша бабушка. Она была француженкой и во всем обвиняла английскую погоду, которую считала слишком сырой и переменчивой.

- Она жива?

- Она умерла, когда мне было двенадцать. - Эмилия сглотнула.

- Простите, - сказал Лоран. - Я знаю, каково терять родителя, когда тебе совсем мало лет.

- Конечно. Вы были еще младше, когда умер ваш отец. - Она говорила тихо и с пониманием.

- Мне было семь, - подтвердил он. - Думаю, именно поэтому я так сблизился с бабушкой. Она потеряла сына, а я стал для нее утешением. Но моей матери пришлось стать регентом, а мне все говорили, что я теперь эрцгерцог и обязан быть смелым и взрослым. Только здесь, с бабушкой, я оставался маленьким мальчиком, и я просто бегал и играл.

Эмилия улыбнулась ему с бесконечной нежностью, и у него потеплело на душе.

- Спасибо, что привезли меня сюда.

- А вы? - Они медленно пошли по тропинке, Эмилия часто останавливалась, чтобы осмотреть растение или статую или понюхать цветок. - Вы близки с отцом? Вам обоим наверняка пришлось нелегко.

Она долго не отвечала, ее глаза красноречиво сверкали.

- Когда-то мы были близки, но сейчас «нас» нет. Иногда я задаюсь вопросом, не придумала ли я свои воспоминания о нем. Я помню счастливый дом и отца, который носил меня на плечах. И маму, которая постоянно пела. И собаку, которую я обожала…

- Смерть матери все изменила?

- Нет, все изменилось намного раньше. Мой отец оставил семью, когда мне было шесть лет. Он встретил другую женщину. У нее была дочь, на год старше меня, и ему показалось, будто у него появилась новая семья, а старая ему не нужна. Моя мать перестала петь и заниматься садоводством. Она ожесточилась и постоянно сердилась. А отец не хотел признавать свою вину, поэтому избегал и мою мать, и меня.

Я думала, что я во всем виновата. Мне казалось, я сделала что-то не так. Отчасти я и сейчас так думаю…

- Это чепуха, - быстро сказал Лоран, и она пожала плечами.

- Я знаю. Тогда я убедила себя в этом. Мой отец, которого я обожала, не мог бросить меня без причины. Я верила, что чем-то оттолкнула его. В любом случае отец сохранил за собой лондонскую квартиру, в которой мы жили, и купил огромный дом в Суррее для своей новой семьи. А мы с матерью переехали в тихий район на окраине Лондона. Он был богат, но моя мать не принимала от него денег. Она хотела оставаться независимой, поэтому у нас была маленькая квартира без сада. Она стала преподавать французский язык. Самое противное, что она отдала мою собаку другу, который не работал. Наверное, это глупо, но я скучала по собаке больше, чем по отцу.

Эмилия задумчиво улыбнулась.

- Сначала было тяжело. Я обижалась, а она все время злилась. Потом все наладилось. Ей понравилась работа, она обзавелась новыми друзьями, а я привыкла к тому, что отец снова и снова отказывался видеться со мной по выходным наедине. Он надеялся, что я подружусь с его новой женой и ее дочерью. Его жене никогда не хотелось видеть меня рядом, и я очень обижалась на ее дочь, потому что она жила с моим отцом, шутила с ним, встречалась каждый день. Стыдно признаться, но я плохо к ней относилась. Потом моя мать заболела и умерла.

Мне не нравилось жить в отцовском доме. Мой отец и его жена не знали, что со мной делать. Я не хотела учиться в престижной школе вместе со сводной сестрой. Я не желала быть частью их семьи или привыкать к их образу жизни. Мне казалось, что я предам маму. На самом деле… - Она глубоко вздохнула, выражение ее лица было непроницаемым. - Если честно, я вела себя очень плохо, бунтовала всеми возможными способами. Я завела дурную компанию, задерживалась допоздна и не говорила, где я была, прогуливала школу. Я даже пару раз воровала в магазине, хотя у меня было много денег. Я носила одежду, которую они ненавидели, и красила волосы в невообразимые цвета. Моя мать была бы в ужасе. Она была шикарной француженкой. Я просто хотела, чтобы они все чувствовали себя такими же обиженными, виноватыми и одинокими, как и я.

Но чем чаще я восставала, тем более одинокой становилась. Следующие годы стали адом. Я ушла из дома в шестнадцать лет, приложив все усилия, чтобы не общаться с отцом и его семьей.

- Вы были ребенком, который нуждался в безусловной любви и безопасности, - сердито произнес он, не понимая, почему осиротевшую Эмилию никто не поддержал. Лоран всегда знал, что мать любит его, даже если она все время была очень занята, а он оставался с бабушкой. Оказывается, ему повезло.

Эмилия тоскливо вздохнула, и у него заныло в груди.

- Теперь я понимаю, что потеряла обоих родителей. Вот что обидно. Потребовалось много времени, чтобы смириться с этим.

- И вы с этим смирились?

- Отчасти. Помогает то, что я создала свою семью.

Удивленный, он взглянул на ее безымянный палец без кольца, и Эмилия рассмеялась.

- Вы неверно меня поняли. У меня появились три очень близкие подруги, и мы открыли собственную фирму. Я знаю, где бы они ни были, чем бы ни занимались, они поддерживают меня, а я поддерживаю их. Они понимают, что такое одиночество.

Она говорила так просто, без жалости к себе, что Лорану стало тошно. Не задумываясь, он обнял Эмилию и прижал к себе. Он просто хотел ее утешить, но не мог не чувствовать цветочный аромат ее волос, мягкость груди и то, как она прильнула к нему. Он стремился показать ей, что она не одна. И понял, что впервые за долгое время он тоже не один.

Эмилия высвободилась из объятий Лорана и отвернулась. Она не понимала, что на нее нашло. Зачем она все это сказала? Она никогда так не откровенничала даже с Алекс, Гарриет и Эмбер. Конечно, они знали ее историю, но не полностью.

Она не только доверилась Лорану, но и позволила ему утешить себя и обнять, словно нуждалась в заботе и спасении.

Стоя на тенистой террасе, вдыхая аромат лимонов и слушая шум морских волн, разбивающихся о скалы, она дрожала, вспоминая прикосновения Лорана. Легко забыться и поверить в сказки и красивых принцев, когда он пристально смотрит на нее голубыми глазами. У него такие широкие плечи, на которые хочется опереться, и губы, зовущие к поцелуям.

Молчание затянулось, в воздухе чувствовалось напряжение. Эмилии не терпелось что-нибудь сказать, как вдруг она увидела решимость во взгляде Лорана. Что он намерен сделать? Поцеловать ее? Эмилия вздрогнула, воображая их поцелуй, и слегка подалась в его сторону.

- Мы почти на вершине утеса, - хрипло произнес Лоран, страстно поглядывая на нее, отчего в ее жилах забурлила кровь. Она ни разу не испытывала подобных ощущений.

Прямо сейчас желание побеждало здравомыслие, а сердце колотилось как сумасшедшее. Она хотела, чтобы Лоран ее поцеловал. Она стремилась к этому с той минуты, когда познакомилась с ним в обнесенном стеной саду. Эмилия не верила в любовь с первого взгляда. Она вообще не верила в любовь. Но ей не удавалось избавиться от влечения к Лорану. Она снова покачнулась в его сторону и почувствовала, что Лоран следит за каждым ее движением.