— Знаешь, — начал я, — когда ты звонил впервый раз — я тогда еще снял трубку, потому что Флоры не было дома, — япочти уверен, что она как раз пыталась пробраться в Амбер, но дорога оказаласьперекрыта.

Он рассмеялся:

— У бедняжки слишком убогое воображение. Разумеется,дороги в нынешние времена перекрыты! И нам, несомненно, еще придетсяпробираться пешком, и не жалеть ни сил, ни изобретательности — если мы вообщесможем пройти до конца. Неужели Флора считала, что сможет вернуться в Амбер какзаконная наследница престола, по брошенным под ноги розам? Дура она все-таки.Ей и жить в общем незачем, хотя такое пока и не мне решать… Поверни-ка,пожалуй, на этом перекрестке направо, — сказал он вдруг.

Что же все-таки происходит? Я понимал, что все это —благодаря Рэндому, но не мог определить, как и когда он умудряется осуществитьэти перемены и какова его конечная цель. Я знал также, что мне необходимосамому разгадать его тайну, иначе он сразу поймет, что я просто блефую. И тогдауж я полностью окажусь в его власти. Он вроде бы ровным счетом ничего не делал,только курил да смотрел в окошко, однако, вынырнув из очередного распадка, мывдруг попали в совершенно голубую пустыню, а солнце над головой почему-топриобрело розовый оттенок. В зеркале заднего вида тоже была бескрайняя, досамого горизонта пустыня. Голубая. Ничего себе штучки.

И тут мотор закашлял, зачихал и заглох совсем.

Руль прямо у меня в руках начал менять свою форму. Онпревратился в изящный полумесяц, а сиденье совсем отклонилось назад. Сама жемашина как бы осела и теперь почти лежала на земле. Дворники на лобовом стеклезастыли под совершенно загадочным углом.

Я, впрочем, продолжал держать язык за зубами. Даже когда нанас налетел сиреневый смерч.

Но когда смерч пронесся мимо, я просто задохнулся отизумления.

Прямо перед нами была чертова пропасть машин, вплотнуюстоящих друг за другом. Череда их уходила вдаль как минимум на километр.Машины, застрявшие в гигантской пробке, сигналили на разные голоса. Ни одна недвигалась.

— Сбавь скорость, — велел Рэндом. — Этопрепятствие номер один.

Я притормозил, и тут на нас налетел новый смерч.

Я не успел даже включить фары: смерч сразу умчался дальше. Япротер глаза.

Машин как не бывало. Вокруг стояла тишина. Зато дорогатеперь сверкала и переливалась, как тротуары тогда в городе, в самом началепути; я услышал, как Рэндом бормочет под нос проклятия в чей-то адрес.

— Ну конечно! Мы попали именно на ту дорогу, куда он ихотел, кто бы там ни устроил этот барьер! Черт меня побери — я все понимаю, нокак дурак делаю именно то, чего он и ожидает. Главное…

— Эрик? — спросил я на всякий случай.

— Видимо, да. Как ты думаешь, что теперь? Подождать, апотом попробовать другую дорогу, потрудней? Или ехать дальше, до новыхпрепятствий?

— Давай еще немного проедем. В конце концов, это толькопервый барьер.

— Ладно, — сказал Рэндом и прибавил: — Кто егознает, что будет во втором…

Во второй раз было действительно нечто… не знаю уж, как иназвать… Нечто, похожее на гигантскую плавильню с руками. Оно сидело посредидороги и своими ручищами загребало машины, пожирая их.

Я вдавил в пол педаль тормоза.

— В чем дело? — обернулся ко мне Рэндом. — Необращай внимания и поезжай дальше. Иначе ведь все равно не проедешь.

— Признаться, немного растерялся, — сказал я.

Он как-то странно, искоса посмотрел на меня, и тут налетелочередной смерч.

Зря, конечно, я это сказал.

Когда пыльное облако миновало, мы вновь оказались насовершенно пустой дороге. Вдалеке виднелись какие-то башни.

— По-моему, я все-таки сбил его с толку, — сказалРэндом. — Я спутал несколько дорог, и, похоже, теперь мы на той, которуюон пока не учитывает. В конце концов, невозможно перекрыть все дороги, ведущиев Амбер.

— Верно, — кивнул я, надеясь хоть как-тореабилитировать себя после той глупости, что вызвала его изумленный взглядисподтишка.

Я размышлял: а что, собственно, Рэндом из себя представляет?Росточка он небольшого, довольно субтильный, по крайней мере с виду. И он с темже успехом тоже мог погибнуть вчера вечером. В чем же его сила? И что запостоянные разговоры о Тенях? Внутреннее чутье подсказывало мне, что чем бы эти«Тени» ни были, мы и сейчас находимся среди них. А вот почему — каким-тообразом зависело от загадочных действий Рэндома; однако он сидел совершеннонеподвижно, даже расслабленно, я все время видел его руки, спокойно лежавшие наколенях, и решил, что он делает все с помощью мысленной энергии. Но сновавопрос: как?

Ну хорошо. До меня доносились вообще-то слова типа«прибавить», «вычесть» — словно вся Вселенная вокруг нас представляла собойнекое большое уравнение. Я решил для себя — причем уверенность в правильностиэтого решения все крепла, — что Рэндом каким-то образом добавлял и убиралнекие элементы видимого мира, чтобы мы глубже могли проникнуть в загадочноекоролевство Амбер.

И я — совершенно определенно! — тоже когда-то обладалэтим умением. И ключ был в том, озарило меня, чтобы помнить Амбер.

А я вспомнить не мог.

За крутым поворотом пустыня неожиданно кончилась, уступивместо полям, покрытым высокой голубой травой с острыми листьями. Черезнекоторое время начали попадаться невысокие холмы, а у подножия третьего холмаприличная дорога кончилась и началась грязная узкая грунтовка. Земля, впрочем,была здесь довольно хорошо утрамбована. Проселочная дорога вилась среди ужедовольно высоких холмов; кроме того, стали попадаться заросли невысокихкустарников и мощных сорняков, похожих на чертополох.

По такой местности мы ехали примерно с полчаса, потом холмыкончились и начался лес, состоящий из приземистых толстоствольных деревьев,листья которых по форме напоминали карточные бубны осенних оранжевых и красныхоттенков.

Моросил мелкий дождик; со всех сторон нас обступали тени.Густые, видимые глазом испарения поднимались от промокших листьев, устилавшихземлю густым слоем. Где-то справа послышался жуткий вой.

Руль еще три раза успел поменять форму и в последнем своемвоплощении представлял собой нечто вроде деревянного восьмиугольника. Теперьмашина стала высокой, точно карета, а крыша ее весьма элегантным образомоказалась украшенной летящими фламинго, неизвестно откуда взявшимися. Япо-прежнему воздерживался от каких бы то ни было комментариев, стараясьприспособиться к бесконечно меняющейся форме сиденья, руля и приборного щитка.