Столовая представляла собой самое мрачное помещение в доме.Длинная узкая комната с окнами с одной стороны, завешанными тяжелыми шторами.Огромный стол, стулья с высокими спинками. За стол мы сели втроем:

Алексей Петрович, я и Кирилл. Подавал парень в светлойкуртке, чем-то похожей на ливрею, типичный официант, однако выражение лица ивзгляд, брошенный им на хозяина, меня насторожили. Как-то угадывалось, чтодержать в руках, например, обрезок трубы для него привычнее, чем поднос. Пока яне видела в доме ни одной женщины, зато успела познакомиться с тремямалосимпатичными молодыми людьми, и это не считая Ивана и таинственного КириллаСергеевича. Дом стал еще больше походить на тюрьму, где главный заключенный,возможно, — сам хозяин.

Господи, что же они затеяли?

— Как планируешь провести вечер? — вдруг спросилАлексей Петрович. Голос прозвучал так, точно неожиданно ударили в колокол, вотведь чертово место.

— Собираюсь лечь спать, — хмуро ответила я. —Устала с дороги. Может, немного погуляю в саду. Ты, разумеется, хочешь, чтобы ябезвылазно сидела в этом жутком доме?

— Вовсе нет, — испугался он. — Мне бы толькохотелось… может быть, сегодня вечером мы немного посидим вдвоем? Тебе ведь естьчто рассказать мне?

— Рассказать? — Я презрительно усмехнулась. —Мне совершенно нечего тебе рассказывать. Но если ты так желаешь, я зайду вбиблиотеку. Ужасный обед, — добавила я, поднимаясь из-за стола, иотправилась в свою комнату, но перепутала двери и оказалась в кухне. Тот самыйпарень в темном костюме, что звал меня обедать, сидел за столом и пил кофе,просматривая газету. При моем появлении он поднял голову и уставилсявопросительно.

— Я хотела выйти в сад, — рявкнула я. —Кто-нибудь уберет этих кошмарных собак?

Парень нехотя поднялся и пошел к стеклянной двери, котораякак раз выходила в сад, а я заглянула в дверь по соседству. За ней оказаласьбольшая кладовая, на полке слева я заметила фонарик. Никогда не знаешь, что вжизни пригодится, — я взяла фонарик и покинула кухню, пока парень не вернулся.Никого не встретив в коридорах, я добралась до своей комнаты, спрятала фонарикпод кровать и выглянула в окно. Собачки вроде бы отсутствовали, может, в самомделе стоит немного прогуляться?

Из башни должен быть выход в сад, я быстро сориентироваласьи нужную дверь нашла сразу. Только оказавшись на улице, я по-настоящему поняла,как тяготит меня этот дом, и вздохнула с облегчением, подняв голову к голубомунебу. Сад вовсе не был садом — несколько старых деревьев в разных частяхдовольно обширного пространства, сохранившиеся еще с тех времен, когда монстраиз красного кирпича здесь и в помине не было. На колокольне ударили в колокол,я вздрогнула от неожиданности и посмотрела на часы: половина пятого, должнобыть, сейчас начнется вечерняя служба. Я стояла, слушала, глядя на церковнуюколокольню, белой свечой устремившуюся в небо, потом перевела взгляд на дом.

Трудно представить более неподходящее соседство.

Сад я осмотрела за десять минут и не нашла в нем ничегоинтересного, но еще с полчаса исправно вышагивала от дома к забору, потому чтовозвращаться в свою комнату не было ни малейшего желания. Обогнув дом, яоказалась перед очень странным сооружением: кирпичное, наполовину врытое вземлю, слева высокая труба — тоже из красного кирпича, со стороны фасада ее неувидишь, а вот отсюда рассмотреть ее не составило труда. Однако приблизиться кчуду архитектуры мне не удалось. Металлическая дверь, к которой спускались пятьступеней, вдруг открылась, и моим очам предстал тот самый парень, что пил вкухне кофе. Он подозрительно посмотрел на меня, а я, вздернув подбородок,прошла мимо. Парень проводил меня взглядом и еще некоторое время стоял на углу,как видно, пытаясь решить, что я затеяла. Если честно, я и сама не знала. Засооружением с трубой, которое скорее всего было котельной, потому что ни на чтодругое просто не походило, оказалась асфальтированная площадка и еще одниворота, поменьше и не такие красивые, как те, через которые мы въезжали. Возлекирпичной ограды стояли мусорные контейнеры. Неудивительно, что глаза у парняна лоб полезли: что могло понадобиться хозяйке в таком месте? Хотя, может, длянего я как раз и не хозяйка, а заключенная. Повертев головой, я совсем былособралась покинуть дворик, но у контейнера вдруг что-то зашуршало, ипослышалось жалобное мяуканье. Подойдя поближе, чтобы понять, в чем дело, яувидела котенка. Он сидел в наполовину заполненном контейнере и орал, потомучто не мог вылезти.

— Подожди, глупыш, — усмехнулась я, — сейчася тебе помогу.

Я пошарила вокруг глазами, увидела деревянный ящик,подтащила к контейнеру и, взобравшись на него, стараясь не испачкать платье,нагнулась, чтобы достать котенка. Тот повел себя неожиданно: фыркнул, выпустилкогти и попытался спрятаться.

— Что ты делаешь? — принялась я увещеватьнеразумное животное. — Я же тебе помогаю.

Кот уговорам не внял, но я все-таки сумела ухватить его зашкирку и вытащить из контейнера. Вместо благодарности он искорябал мне руку,вырвался и стрелой бросился со двора, протиснувшись в щель под воротами. Ятолько головой покачала и, честно сказать, на котенка обиделась, потому чторассчитывала оставить этого зверя у себя: вдвоем, как известно, веселей, да идруг в такой ситуации, как моя, не помешает, даже если он такой маленький. Котрассудил иначе, и теперь я стояла на ящике возле контейнера и качала головой.Пора было уходить отсюда, вряд ли котенок вернется. Еще раз вздохнув, янеожиданно обратила внимание на содержимое контейнера: в основном это быликоробки из-под обуви. Я достала одну и повертела в руках. Итальянская фирма, тридцатьшестой размер. Коробок штук десять, размер один и тот же, но фирмы разные. Явспомнила о туфлях в гардеробной. Совершенно новые туфли, а вот это коробкииз-под них.

Ну и что? Трудно ответить, почему это меня так насторожило.

Торопливо покинув двор, я минут пятнадцать бродила в саду,мысленно возвращаясь к туфлям и коробкам, озарения не удостоилась и вернулась вдом.