мне все понятно. Кларенс... Я не думал, что подобное до сих пор происходит.

Кларенс пожал плечами.

— Хочешь узнать, что произошло, когда я несколько недель назад заскочил домой к Хью?

— Что? — Джейк знал, что Хью в былые годы был одним из лучших в Америке спортивных редакторов, но близко не был с ним знаком.

— Когда я зашел в его дом, у него зазвонил телефон. Хью поднял трубку, а я стоял рядом и увидел, что ему неловко. Он сказал: «Нет, все в порядке. Спасибо, что позвонили. Да, я понимаю». Когда Хью положил трубку, мне удалось выспросить у него, кто звонил.

— И кто же это был?

— Соседка. Ты же знаешь, есть такие соседки, которые всегда за всем наблюдают. Она позвонила, чтобы предупредить Хью о том, что к его двери подошел какой-то негр. Когда Хью сказал мне об этом, я расхохотался.

— Но ведь это же совсем не смешно.

— Конечно, — сейчас Кларенс был в высшей степени серьезен, — иногда смеешься потому, что устал сходить с ума. Иногда подобное меня совсем не трогает, потому что я уже привык, но когда я обессилен, то выхожу из себя. К примеру, в моих последних двух церквях в Грешеме я был единственным черным. Люди думают, что знают меня, но это не так. Они характеризуют меня не как умного парня или как дружелюбного или как того, кто любит свою семью. Для них я «тот большой черный парень». И я не осуждаю их за это. Но цвет моей кожи не имеет никакого отношения к тому, какой я внутри — хороший или плохой.

— Честно говоря, — сказал Джейк, — несколько раз я думал, что ты видишь расизм там, где его нет. Но теперь я начинаю смотреть на это по-другому.

39

— Я уверен, что порой действительно вижу расизм там, где его нет. Но когда ты замечаешь его в одних людях, тяжело не предположить, что он есть и в других. Так было, когда я подрабатывал водителем во время учебы в колледже. Все парни каждый день хвалились своими «чаевыми», а мои «чаевые» всегда были самыми маленькими, хотя я работал усерднее всех остальных. Я не могу доказать, что белые не давали мне пристойные «чаевые» потому, что я был черным, но я всегда был в этом уверен. Может быть, моя ошибка в том, что я слишком завышаю свои ожидания. Например, мой отец научился не ожидать слишком многого, и потому обычно не так разочаровывался.

После нескольких секунд молчания Джейк потянулся через столик и пожал Кларенсу руку.

— Спасибо, друг, что рассказал мне это.

— Спасибо, что выслушал.

— Давай в следующий раз мы поужинаем у тебя дома, и Же-нива приготовит что-нибудь из негритянской кухни. Иногда ты рассказываешь о том, что вы едите, а я даже не представляю, что это такое.

— Например?

— Зелень колларда или читлины. Никогда их не пробовал.

— Ты действительно не знаешь, что такое читлины?

— Нет.

— Вот что, пообещай мне, что не будешь искать информацию о них в словаре, и в эти выходные мы угостим тебя ими. Мы подадим читлины под вацу. Я сегодня же поговорю с Же-нивой.

— Прекрасно, — сменив тему беседы, Джейк сказал, — ты уже говорил с Олли?

— Два раза.

— Я имею в виду, об обвинении в жестоком обращении.

— Нет, — Кларенс почувствовал, как у него напряглись плечи.

— Когда решишься, спроси у него о Баме Роби.

— А кто это?

Джейк рассказал Кларенсу историю, хотя не был уверен, что тот в нее поверит. Затем он написал имя Бама Роби на обратной стороне визитной карточки, и через несколько минут двое мужчин направились к выходу из «Дели». Когда они выходили, Кларенс услышал в шести метрах от себя дружелюбный голос, который обращался к очередному посетителю. «Интересно, услышал ли его Джейк», — подумал он.

40

— Добрый вечер, сэр. Не промокли? Может, закажете наше фирменное блюдо? Я вас слушаю.

Вернувшись в «Трибьюн», Кларенс проверил электронную почту. Восемь сообщений. Одно — от Райлона Беркли. Кларенс решил прочитать его в первую очередь.

«Кларенс, Джесс сказал, что ты едешь в Чикаго за материалом для статьи. У меня есть старый друг, Сэм Найт — владелец гостиницы «Чикаго Риц». Он всегда очень гостеприимен и оплачивает счета в ресторане, хотя мне никогда не выпадала возможность отблагодарить его тем же. Так вот, я позвонил вчера Сэму и все уладил. Ты остановишься у него на все три дня. Детали узнаешь у Мими. P.S. Кто сказал, что «Трибьюн» не обслуживает своих сотрудников по высшему классу?»

Кларенс вздохнул со смешанным чувством предвкушения и разочарования. Он планировал остановиться у своего кузена Фрэнки в старом районе Кабрини-Грин. Нельзя сказать, что это был лучший вариант, но Кларенс испытывал некоторую тоску по тем местам, и, кроме того, это была часть его исследования для будущей статьи о жизни города и еще для нескольких последующих статей. Хотя, конечно, в «Риц» будет намного приятнее и безопаснее.

«Не думаю, что у меня есть большой выбор. Нельзя отвергать великодушие мистера Райлона Беркли».

Когда в 4:30 Кларенс начал собирать свой портфель, к нему заглянул Сид Грэди.

— Завтра в восемь утра на кортах Маунт Худ?

— Да, — сказал Кларенс, — увидимся там.

— Держись, верзила. Я чувствую, что удача вернулась ко мне. Два дня назад я обыграл Экстрома 6:3, 6:2.

— Ого! Жаль, что у меня не было времени подготовиться, как следует, к матчу с тобой.

Грэди был спортивным репортером, который серьезно занимался теннисом в школе и год или два в колледже, и все еще был в хорошей форме. Кларенс, улыбаясь сам себе, направился к своей машине, испытывая некоторые угрызения совести из-за того,