что ввел Грэди в заблуждение. «Интересно, — подумал он, — что бы сказал Грэди, если бы увидел, что на заднем сиденье моей машины лежит ракетка и спортивная сумка, полная теннисных мячей, и узнал, куда я сейчас еду». Кларенс проводил

41

спарринги не только с Грэди. Завтрашний матч с Сидом — это всего лишь этап подготовки к встрече с Норкостом.

Кларенс делал то же, что и двадцать лет назад в колледже, когда приходил на местные корты, чтобы бить мячом в стену. Он не уходил до тех пор, пока не наносил сотню ударов справа, сотню ударов слева, пятьдесят ударов с лета с обеих сторон и по пятьдесят хороших подач в малый и большой корт. Не имело значения, сколько для этого требовалось времени: тридцать минут или два часа — Кларенс оставался на корте до тех пор, пока не достигал поставленной цели. И он делал так всегда.

Кларенс начал заниматься теннисом на первом курсе колледжа. Это был необычный вид спорта для футбольного крайнего нападающего, тем более для чернокожего. С этой игрой Кларенса познакомил его белый партнер по футбольной команде — принимающий Грег. Но по-настоящему он полюбил теннис благодаря Артуру Эшу.

Это было в 1975-м. Кларенс впервые в жизни увидел «Уимблдон». Он стал свидетелем игры Артура Эша на закате его карьеры, когда тот не без труда пробился в финал с первой ракеткой мира Джимми Коннорсом. Комментаторы поздравляли Эша уже только потому, что он дошел до финала. Занять второе место на «Уимблдоне» — это очень серьезное достижение. Все были уверены, что Коннорс победит.

И дело было не в том, что теннис — игра обитателей элитных предместий. Просто Коннорс был быстрее и энергичнее, и бил по мячу сильнее Эша. Кларенс смотрел тот матч, надеясь, что Эш удивит всех и, возможно, продержится четыре или пять сетов. Но в тот день произошло что-то невероятное, и когда Кларенс наблюдал за этим, что-то перевернулось в нем. Эш переиграл Коннорса стратегически, не позволив ему играть в силовой манере. Он не дал ему ни единой возможности навязать свою игру, задать свой темп и взять матч под свой контроль. Всем было очевидно, что Коннорс должен победить, но он проиграл. Золотой кубок «Уимблдона» оказался в руках чернокожего, а считавшийся фаворитом белый получил только серебряный поднос. Кларенс кричал и прыгал перед своим телевизором так, как будто сам выиграл этот финал.

Вечером того дня Кларенс пошел на корт, где бил в стену и отрабатывал подачи в течение трех часов. На следующий день он впервые выиграл у своего товарища по команде, Грега.

С тех пор Кларенс почти каждый день приходил на корт и

42

бил мячом в стену. На первом курсе игра давалась ему тяжело, но он встречался с теннисистами из команды колледжа и учился у них. Будучи выпускником, Кларенс уже выступал как член команды. Невероятно, но у него получилось. Вначале он был дублером, потом — в четвертой паре, а к концу сезона — в третьей. Тренер по теннису говорил Кларенсу, что никогда не видел, чтобы кто-то, начав заниматься спортом на первом курсе, попал в основной состав команды колледжа на последнем курсе. Это было невозможно, но Кларенсу удалось. Его тренер сказал: «Наверное, тебе помогло то, что ты занимаешь столько места на корте, что твой соперник не мог попасть туда, где бы не было тебя».

Сотня ударов справа по отскочившему мячу.

Кларенс обычно побеждал игроков, родившихся и выросших в элитных теннисных клубах. Однажды он разгромил в пух и прах одного парня, у которого ракетка стоила больше, чем машина Кларенса. Ему нравилось быть в форме физически и умственно. Он любил каждую грань этой игры — от сокрушительных подач и пробежек к сетке до вытягивания сложных обводных и навесных ударов в десяти сантиметрах от задней линии. Кларенс наблюдал, как соперники потели, пинали корт, и время от времени с досадой швыряли свои ракетки на землю, удивляясь, как этот парень умудряется побеждать их. В отличие от них, Кларенс всегда улыбался и вел себя, как джентльмен.

Сотня ударов слева по отскочившему мячу.

Кларенса привлекала в теннисе стратегия. Это спорт для мыслящих людей. Кларенс был членом спортклуба «Каскад» в Грешеме с прекрасными крытыми кортами, где можно было играть на протяжении зимы, однако если выдавались погожие выходные, он старался играть на открытом воздухе. Предвкушая матч с Грэди, Кларенс знал, что у него перед глазами будет лицо не Сида, а Норкоста.

Он вновь и вновь бил мячом в бетонную стену. Кларенсу никогда не нравилась теория, что чернокожие от природы лучшие спортсмены. Под этим подразумевалось, что они могут побеждать, будучи ленивыми и тупыми, не соблюдая дисциплину, в то время как белые парни могут победить лишь благодаря настойчивости и тяжелому труду, когда преодолеют свои гены. Однажды Кларенс брал интервью у своего любимого футболиста Джерри Райса — профессионального принимающего «Сорок девятых». Никто не трудился так тяжело, как Райс. Он всегда

43

приходил на тренировку первым и уходил последним. Он всегда вновь и вновь изучал видеозаписи матчей. Райс стал лучшим принимающим в истории НФЛ не только из-за черных генов. Он был трудяга — дисциплинированный, умный и усердный.

Пятьдесят верховых ударов справа.

В колледже Кларенс избрал в качестве темы курсового проекта исследование аргументов, которые выдвигали в газетах тридцатых-сороковых годов против допуска черных в профессиональный спорт. Спортивные репортеры доказывали, что чернокожим недостает необходимых каждому спортсмену дисциплины ума, интеллекта и способности сосредоточиться. Сейчас, пятьдесят лет спустя, когда черные стали играть ведущую роль во многих профессиональных видах спорта, кто-нибудь приписывает это дисциплине, интеллекту или способности сосредоточиться? Нет. Им просто посчастливилось иметь гены африканских джунглей, крестьян, сборщиков хлопка и носильщиков. Кларенс хотел показать, что черных как не уважали раньше, так не уважают и сейчас.

Пятьдесят верховых ударов слева.

Когда Джо Луис разгромил Макса Шмелинга, а Джесси Оу-энз выиграл золотую медаль к досаде сидевшего на трибунах «белоснежного» Гитлера, это стало сигналом, позже открывшим дверь для Джеки Робинсона и, в конце концов, прорвавшим «плотину». У белых было столько героев — от президентов до братьев Райт, от Эйнштейна до Швейцера, от Супермена до Зеленого Шершня, от кинозвезд до «мисс Америка», от Реда Гранжа до Джо Димаджио. В детстве Кларенс цеплялся за каждого известного ему чернокожего героя, включая его отца. Может, именно поэтому многим так тяжело