Их руки, ее — холодная и его — горячая, соприкоснулись, взглядывстретились. Под на­жимом пальцев вода в стаканчике закачалась, поблескивая вмягком свете огня.

Хочешь пить?

Ей хотелось ответить «Хочу тебя», но вместо этого онапопросила:

Поцелуй меня.

Вода медленно потекла по их рукам и закапала на пол. Арес облизнулгубы, глаза его ста­ли ярче, а плечи напряглись.

— Ты не боишься меня?

Алина скользнула ладонью по его руке и прикоснулась кмокрому на груди джемперу.Она чувствовала ускоренное биение сердца подпальцами. Стакан с водой упал на пол, во­да разлилась. Арес накрыл ее рукусвоей и тихо произнес:

— Это не человеческое сердце, ты понимаешь, часть меня...

Она не дала ему договорить и приникла к его горячим губам.Больше ей не было холод­но. Тепло устремилось по венам в центр груди,соединилось в один шар и взорвалось тысячью огненных бисеринок, которые,приятно щекоча, медленно покатились в низ живота.

Арес скинул мокрую куртку и, придерживая девушку за талию,опустил на матрац. От ново­го белья приятно пахло свежим текстилем, а от юношилесом. Алина уткнулась ему в шею и закрыла глаза.

— Я тебя люблю.

Ее руки проникли под его джемпер и заскользили по спине.

Арес стянул его и посмотрел на маленького ангела в центрекомнаты, озарявшего помещение. Затем перевел взгляд на девушку и, каса­ясь еегуб, прошептал:

— На глазах у ангела?

Алина немного повернула голову и легонько подула. Пламязаколыхалось, словно сопротивляясь, и нехотя погасло. Комната потонула во тьме.Тишину нарушал лишь стук капель о стекло, прерывистое дыхание и биение двухсердец.

Девушка шла по снегу, вокруг ничего не было, толькобесконечная белизна. Арес находился рядом. Они молчали, глядя вдаль. Но не­ожиданноюноша остановился и протянул ру­ку, прошептав:

— Не оборачивайся.

Алина крепко сжала его ладонь и почувствовала во ртутерпкий, горьковатый привкус ладана. Голова закружилась, в глазах почерне­ло,стало нечем дышать, в носу от сильного сладкого запаха заболело.

Девушка чувствовала, что за спиной кто-то стоит. От страха сердцеперестало биться. Лицо Ареса выражало мертвое спокойствие, словно он находилсяне тут — с ней, а где-то далеко. Алина не выдержала и обернулась...

Девушка проснулась от собственного кри­ка. Она лежала наматраце, одетая в длинный толстый свитер, прижав к себе голые ноги. В комнатепо-прежнему стояла темнота. Арес тоже проснулся.

— Это сон, — сказал он, нежно привлекая девушку к себе.

Только сейчас она почувствовала, как в комнате холодно.Дождь все еще шел, но уже не с такой силой.

Алина вплотную придвинулась к юноше.

Почему мне это снится?

Элиас вторгается в твои сны, чтобы управлять подсознанием, ая... — он помол­чал, — я не могу оставить тебя с ним наедине. Ночь за ночью мыприходим в твои сны, как на поле брани — наше извечное место встречи.

Каждую ночь? — недоверчиво переспросила девушка. — Но выснитесь мне не каждую ночь!

Я знаю. Это он решает, когда мы тебе приснимся, не я.

Но как? Разве такое возможно?

Арес приподнялся на локте, глаза его блес­нули в темноте.

Вампиры, оборотни, маги могут управлять своими сками.Некоторые люди тоже, но не в такой степени.

Да, может, вы и управляете своими снами, но как вы в мойпроникаете?

Юноша вздохнул.

Мы с Элиасом настроились на тебя, как на любимуюрадиостанцию. У нас нет собственных сновидений, мы контролируем их, потому чтостоим на границе между твоим сном и реальностью. Всякий раз, когда Элиаснарушает границу, я вынужден идти за ним. Всякий раз, когда ты думаешь обо мнеперед сном, вызывая меня в свое сновидение, Элиас следует за мной.

А почему он никогда не показывал своего лица? — Алинавздрогнула. — Никогда, до сегодняшней ночи.

Он не может ничего сделать тебе во сне, — юноша крепчеприжал ее к себе. — Он выбрал себе роль кого-то тайного, того, кто способеннанести удар со спины. Элиас хочет, чтобы ты это знала. А вот зачем, вопросинтересный.

И ты, видя, как мне страшно, даже ни разу не пыталсяпоказать, кто же там — за спиной?! — сердито воскликнула Алина.

Да, — признал Арес.

Но это жестоко, — голос ее задрожал.

Чем раньше бы ты увидела его лицо, тем быстрее бызакончилась твоя безоблачная жизнь. Прости, мне жаль, что тебе пришлось такмного бояться. Только все одиннадцать лет я сам живу в страхе и постоянноможидании, когда Элиас выйдет из тени, чтобы отомстить мне, оборвав твою жизнь.

Алина прижалась губами к его щеке.

— И долго он будет... — Она не договорила и резко подняласьна локте.

Арес метнул взгляд в сторону окна.

Ты что-то увидела?

Не знаю, но мне показалось...

Сюда никто не войдет, мы в безопасности. Ни один вампир вздравом уме не сунется в логово оборотня.

Девушка кивнула.

— Просто показалась. Сколько же Элиас будет нас мучить?

Арес медленно втянул в себя запах ее волос.

— Скоро узнаем...

Наступило утро, дождь прекратился. Перед институтом девушказабежала домой.

Приемная мать, бледная и изрядно похудевшая, встретила ее вкоридоре.

— Пока никаких новостей, — охрипшим от слез голосом сообщилаона.

Алина повесила на крючок пальто. Она не знала, что сказатьбезутешной женщине, а та ждала, смотрела с надеждой.

— Будем ждать и верить, — слова дались тяжело, но промолчатьдевушка не могла.

Евгения безнадежно кивнула и пошла в кухню, а Алина побежалак себе в комнату. Но внутрь не зашла — застыла на пороге. Пахло ладаном.

Девушка включила свет и увидела на крова­ти розовуюкоробочку, обвязанную красной ленточкой — той самой, похищенной Элиа-сом.

Алина села на кровать рядом с нежданным подарком, некотороевремя не решаясь прикоснуться к коробке. Когда же она сняла крышку, дыханиеперехватило. Внутри лежал тряпичный волк с наклеенным на боку золотистымлоконом. В нарисованное красное сердце на груди была воткнута черная игла.

Девушка порывисто протянула руку к игол­ке, воткнутой всердце волка, но тут же отдернула.

От посетившей догадки Алина застонала.