Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И это при всем его (многообразном) знании женскогоматериала. Впрочем, именно знание это и послужило капканом. Другой бы, менееопытный, вряд ли странность в девице заметил.
Дальше — хуже. Несколько дней спустя, спеша по делам, Матвейснова увидел девицу в окно своего авто. Она мерзла. В обтрепанном старомодномприкиде топталась у памятника — довольно жалкое зрелище. Вывод напрашивалсяодин: проезжай мимо — смотреть не на что. Но Матвею показалось странным, что онтак часто на нее натыкается. Действительно, в мегаполисе в течение шести, отсилы десяти дней уже пятая встреча. Мелькнула глупая мысль: «А если этосудьба?»
Матвея передернуло. Он себя обругал:
— Типун на язык! Кто она и кто я? Между нами пропасть,бездна.
Но почему-то подумалось: «Даже имени ее не знаю».
И нога упала на тормоз. Он заспешил. «Черт, развернутьсянельзя, можно только остановиться, но не возвращаться же мне пешком».
Сам не зная зачем, Матвей выскочил из авто, пошел, побежал,опасаясь, что девица уйдет — от памятника он успел прилично отъехать.
Чебуречница не ушла. Одиноко стояла, озираясь по сторонам.Матвей догадался: «Кого-то ждет». Заметив его, она слегка растерялась, нопризнала, кивнула и.., отвернулась.
Матвей такого приема не ожидал. Но упрям — завернул запамятник, с другой стороны зашел:
— Привет!
— Здрасте, — равнодушно кивнула она и.., опять отвернулась,даже досадливо сморщила лоб.
«Капризничает, — решил он. — Делает вид, что гордая». Матвейдернул ее за рукав и спросил:
— Как зовут-то тебя?
Она сердито оглянулась:
— Зачем вам?
Матвей напомнил:
— Мы же были на «ты».
Ее тонкие брови поползли вверх:
— Разве?
Он потерял терпение:
— Ну хватит прикидываться, мы знакомы. Даже более чем.Осталось друг другу представиться. Кто я — ты знаешь. Я тоже знаю кое-что отебе.
В ее взгляде промелькнул интерес:
— И что же?
Матвей ухмыльнулся:
— Ты продаешь пирожки, в гостинице номера убираешь, впромежутках учишь старофранцузский…
На языке вертелось: «И порой неплохо трахаешься, если маловокруг людей». Однако, вспомнив прошлую встречу, Матвей не решился девицу злитьи закончил вполне прилично:
— Короче, ты весьма необычная особа. Так скажешь, как тебязовут?
— А разве я не представилась?
— Сама знаешь, что нет.
Она усмехнулась:
— Что ж, так и быть, скажу. Меня зовут Денисия.
— Денисия?
— Да.
Матвей зачем-то хулигански присвистнул:
— Фю-ють.
— Что — фьють? — спросила она.
— Очень красивое имя.
Девица удивилась:
— Вы находите?
— Слушай, хватит, давай на «ты», — рассердился Матвей.
— А зачем? Думаете, мы еще встретимся?
Он внимательно всмотрелся в ее лицо и наконец заметил накрасивом высоком лбу дурацкую, слишком короткую челочку.
«Раньше ее не было», — вспомнил Матвей и, не удержавшись,спросил:
— Зачем ты челку отстригла?
Она вспыхнула:
— Что, не идет?
Матвей улыбнулся:
— Да нет, ничего. Ты с ней озорная.
Подумав, он добавил:
— Но все равно необычная.
Надо было уходить, да и спешил он. Однако первая ушла она.
Загадочно взглянула на него, обронила:
— Это вы еще не все про меня знаете. Не удивляйтесь, еслизавтра встретите меня, к примеру, на приеме у посла Франции, — и убежала.
Матвей проводил ее растерянным взглядом и увидел, какповисла Денисия с криком восторга на крепкой шее гиганта:
— Сашка-а-а! Долгожданный мой! Мой родно-ой!
— Ну, здравствуй, любимая! Здравствуй, невеста! — прозвучалв ответ густой бас. — Заждалась? Не я опоздал, поезд подвел.
Гигант подхватил Денисию на руки и закружил, закружил,закружил… Их губы слились в поцелуе.
«Значит, его ждала. Значит, он и есть жених. Спецназовец, неиначе», — подумал Матвей, одновременно испытывая и уколы ревности, и комплекснеполноценности.
Еще бы, пигмеем он почувствовал себя рядом с этим огромнымпарнем: у гиганта имелось то, чего не хватает многим мужчинам.
«Такую комплекцию ни за какие бабки не купишь», — с завистьюотметил Матвей, наблюдая пылкую встречу влюбленных.
Несомненно, влюбленных. Уж в чем, в чем, а в этом Матвейразбирался. Вдруг горько стало ему.
Спрашивается, с чего?
Уже в машине он набрал номер французского посольства ипоинтересовался, будет ли там прием, и если будет, то когда. Ему ответили, чтобудет завтра вечером. Матвей обмер: «Ну и дела…»
Но, поразмыслив, он пришел к выводу, что никаких дел как рази нет: просто девчонка случайно узнала о приеме в посольстве и ему сказануладля шика. Цену себе набивает.
Сделав такой вывод, Матвей тем не менее принял все меры,чтобы попасть на прием. Когда же среди политиков, дипломатов и прочих гостейпромелькнул ее до неузнаваемости изменившийся образ, Матвей подумал: «Вот тебеи Денисия. И с послами чирикает, и пирожками на вынос торгует. Мата Хари, неиначе».
Во все глаза он смотрел на чебуречницу и с удивлениемконстатировал, что она красива. С собранными в сложную прическу волосами, вструящемся по статному телу платье — даже ослепительна. Во всяком случае, такему показалось.
Очень хотелось к ней подойти, но Матвей заробел. Спрашивается,с чего? С послами по-французски говорит, но дала же ему в отеле. И потом, вавто, тоже дала безропотно, так ему ли робеть?
«Сам черт ее не разберет, эту Денисию, — потягивая чудесноефранцузское вино, подумал Матвей. — Может, она извращенка? Платье на нейбешеных бабок стоит, не говоря о бриллиантах, так зачем пирожками торгует? И вотеле прислуживает…»
Когда она его все же заметила, Матвей напрягся: признает илине признает. Взгляд красавицы равнодушно скользнул по его лицу.